Особняк мсье
Блэквуда я покинула в приподнятом настроении. Солнце, казалось, светило ярче
обычного, а осенний воздух был наполнен свежестью и ароматом опавших листьев.
Даже величественные дома в районе Мелтис, еще утром хмурые и
неприветливые, сейчас выглядели по-особенному живописно в своих нарядах из
золотистого плюща.
Я шла
быстро, рассматривая старинные дома, каждый из которых хранил свою вековую
историю. Солнечные лучи медленно скользили по фасадам, высвечивая малейшие
детали архитектурного убранства: тонкую резьбу карнизов, затейливые барельефы с
мифологическими сценами, позеленевшие от времени медные водостоки в виде
драконьих голов.
Заглядываясь
на начищенные до блеска витрины магазинов, за которыми разворачивались
настоящие представления: в кондитерской мсье Дюпона возвышались многоярусные
торты, украшенные марципановыми розами и засахаренными фиалками; в
галантерейной лавке шелковые ленты всех оттенков радуги струились водопадом по
черному бархату витрины; у букиниста на Ратушной площади маленькие механические
фигурки отбивали каждый час замысловатый танец.
Подсматривала
в окна конторок, расположенных на первых этажах, за которыми мелькали
силуэты клерков, склонившихся над бумагами. Медные таблички на дверях солидных
заведений сверкали в лучах осеннего солнца, отражая имена нотариусов, адвокатов
и банкиров, чьи услуги могли позволить себе лишь состоятельные горожане.
Незаметно
для себя я оказалась на окраине города, здесь он будто снимал свою парадную
маску и обнажал истинное лицо. Мощеные улицы сменились разбитыми грунтовыми
дорогами, где в выбоинах после дождя стояли мутные лужи. Изящные фонари
центральных улиц уступили место покосившимся столбам с тусклыми лампами, чье
стекло было затянуто паутиной трещин. Домики здесь выглядели хуже, словно
время и непогода оставили на них свои безжалостные отметины: облупившаяся
краска на ставнях обнажала серое, потрескавшееся дерево, кирпичная кладка
местами осыпалась, оголяя ржавую арматуру, а железные водостоки, изъеденные
коррозией, напоминали старые шрамы на изможденных лицах. Даже воздух здесь был
другим — тяжелым от запаха подгоревшей каши из ближайшей харчевни и дыма из
печных труб, где жители пытались сэкономить на угле, сжигая всё, что могло
гореть…