— Конечно,
мастер, — кивнула, с улыбкой наблюдая с какой бережностью, словно мадам
Летиция была хрустальной он взял ее под руку и повел вверх по лестнице,
продолжая ворчать что-то о ее легкомыслии и неосмотрительности. Но я видела,
как осторожно он поддерживал ее под локоть, как тревожно вглядывался в ее лицо,
когда думал, что никто не замечает.
Выходя из
мастерской, я счастливо улыбнулась. Возможно, этот пожар, при всей своей трагичности,
стал началом чего-то нового. Началом исцеления двух израненных сердец, которые
столько лет хранили свою любовь под маской обиды и гордости.
— Вот так сворачиваешь и прижимаешь, —
промолвила мадам Летиция, показывая мне, как формировать улитки из сдобного
теста. Её тонкие пальцы, привыкшие к более изящной работе, удивительно уверенно
скручивали мягкие полоски теста в аккуратные спирали. От печи исходило уютное
тепло, наполняя кухню ароматом свежей выпечки, а мадам то и дело бросала
мечтательные взгляды на дверь, за которой изредка раздавалось знакомое
постукивание — мсье Харви работал в мастерской.
Прошло уже четыре дня с того вечера, когда
беспощадное пламя отняло у женщины её дом. Четыре странных, наполненных
неловким молчанием дня. Мсье Харви изо всех сил старался быть радушным
хозяином, но его природная сдержанность брала верх — он был немногословен и
часто прятал взгляд за стеклами своих очков. Мадам Летиция, в свою очередь,
словно боялась занять слишком много места в этом доме — за ужином она всегда
садилась на самый край стола и едва притрагиваясь к еде.
Всё изменилось вчера вечером. Я как раз
закончила протирать инструменты в мастерской и вышла в крохотный холл, когда
услышала испуганный возглас — мадам Летиция, спускаясь по лестнице, оступилась
на последней ступеньке. Не знаю, откуда мсье Харви так быстро взялся — его руки
уверенно подхватили падающую женщину.
Удивительно, но даже после пожара мадам
Летиция держалась с поразительным достоинством — ни единой слезы, ни одного
срыва. Она стойко переносила потерю всего имущества, как человек, привыкший
принимать удары судьбы. И вот теперь, оказавшись в объятиях мсье Харви, женщина
с судорожным всхлипом прильнула к его груди, и слезы, которые она не позволяла
себе проливать, хлынули неудержимым потоком.
— Прости меня. Я ни на секунду не забывала
о тебе. Я старый дурак и упрямец. — шёпот пары был едва слышен. А их взгляды,
полные невысказанной нежности и обретенного вновь счастья, заставили меня
почувствовать себя непрошеной свидетельницей чего-то очень личного. И я
поспешно скрылась в своей комнате и не выходила оттуда до самого ужина, давая
им время побыть наедине со своим маленьким чудом — возрождением любви, которая,
как оказалось, никогда не умирала…