Очкарик с ужасом проводил взглядом Мэтта, которого мы
тащили.
Пустым оказалось первое же купе. Почти пустым — свободны были
три места из четырех, а боковушка — завалена бесформенными
матрацами.
У окна сидел очередной зверолюд — девушка с головой мыши. А у
нее на коленях — пацан. Толстый и тоже с мышиной башкой, похожий на
героя мультфильма про кота Леопольда.
— Я тут ребенка кормлю вообще-то! — неприязненно заявила Мышь,
сверкая на нашу компанию глазами.
На столе перед ней на драной газете валялись объедки.
— Граждане до ближайшей станции, — категорично заявила ей
проводница, — потеснитесь, гражданочка!
Кэтти, не обращая на нее никакого внимания, принялась хлопотать
вокруг Мэтта.
— Ы-у-а, — напомнил о себе я.
— Сейчас!
Хвостик, невзирая на указание проводницы, прятаться не стал, а
вспрыгнул на лавку и жадно потянул носом, присматриваясь к
объедкам.
— Ой, — умилилась Мышь, — и вас тоже малыш! Тебе сколько
годиков?
…Да когда ж эта дичь закончится?!
Кэтти, стащив с Мэтта сапог, сыпала на его ступню какую-то
желтую пыль из склянки.
— У меня у соседа тоже такое было, — авторитетно сказал,
свесившись с боковой полки в другом купе, мятый мужик. — В медвежий
капкан попал!
— А у меня деверь в совхозе попал в молотилку, — откликнулся
другой голос, — так мало, что инвалидом остался, еще и за молотилку
пришлось платить!
Мимо нас прокрался очкарик, несущий заваренную лапшу. Точнее,
вместо лапши у него в пластиковой миске ворочалось нечто тягучее,
антрацитово-черное, трансформирующееся. Вагон качнуло, и несколько
черных капель полетели на металлический поручень, прожигая в нем
дырки. Но пахло лапшой.
Вместо статуса и номера уровня над головой у здешних пассажиров
висели знакомые краказябры. Н-да.
Наконец, Кэтти отвлеклась на меня, наложив очищение, избавляющее
от парализации. Давно бы так… И снова вернулась к Мэтту.
— Фрог, — шепотом сказал я, оттаскивая крысеныша от стола и
засовывая обратно в сумку. ("Правильно, спать им пора!" — закивала
Мышь). — Фрог, постереги тут ребят. Я сейчас… Надо понять, куда
этот поезд едет.
И, пошатываясь, пошел назад в сторону тамбура. Где-то тут должен
висеть маршрут, я помню, так принято…
Но вместо строгой таблицы с названиями станций на двери купе
проводницы обнаружился мятый лист А4, прикленный по четырем углам
синей изолентой.