– Прости меня, маленький, – приговаривает Карина, роняя слёзы на больничную рубашку.
Мне нужно уйти, чтобы прийти в себя и привести мысли в порядок. И хотя почти конец рабочего дня, я возвращаюсь к Карине. Она смотрит на меня и спрашивает:
– Я беременно?
Согласно киваю.
– Анализ положительный. Неизвестно, навредил ли галоперидол плоду. Будем смотреть за ним по ультразвуку.
– Может, не стоит мне рожать? – задаётся Карина вопросом.
– Из-за галоперидола?
– Я даже маме не сказала. Она была так рада, что я выписалась из больницы. Я думала, что всё обойдётся, что продержусь без лекарств, но… Ничего не вышло, да?
Снова киваю. Мне тяжело обсуждать эту тему, учитывая собственное состояние. Присаживаюсь рядом с койкой.
– Такие приступы могут повторяться.
– Зря я всё затеяла, – сокрушённо качает Карина головой.
– Вы многое пережили за последнее время, – стараюсь её хоть как-то поддержать. – Лучше просто подождать.
– Не надо было… Не надо было… – повторяет Карина.
Покидаю её с тяжёлым сердцем. У стойки регистрации подходит медсестра.
– Как думаете, она прервёт беременность? – спрашивает меня.
– Судя по всему.
– Может, так лучше для неё, – говорит Катя. – И для вас тоже.
– Да, мне было бы так проще, – соглашаюсь с ней. Кому-то другому в этом не призналась бы, но Катя – она своя, работаем вместе много лет, сложились доверительные дружеские отношения. Звучит, конечно, очень неприятно. С другой стороны, во мне говорит здравый смысл. Неизвестно, сможет ли девушка, страдающая шизофренией, ухаживать за малышом. И родит ли нормального? Большой вопрос, и не в одном только лекарстве дело.
– Эллина Родионовна, вас вызывают, – появляется другая медсестра.
Спешу в палату номер один. Там с каталки «Скорой помощи» перекладывают только что поступившего человека.
– Что здесь? – спрашиваю, облачаясь в одноразовый халат и перчатки.
– Вера Колесова, 11 лет, автотравма. Сидела сзади пристёгнутая, жалобы на боль в животе, давление 150 на 70, пульс 95, – докладывает Данила Береговой. – Берём общий анализ и группу крови, большую биохимию, мочу на кровь.
– Всё правильно, – соглашаюсь с коллегой. Подхожу к девочке. – У тебя шея болит?
– Нет, только живот.
– Оксигенация 98 без кислорода. В лёгких чисто, – сообщает медсестра.
– Зрачки пять миллиметров, реагируют на свет, – докладывает Данила.