Буквально недавно к нам перевезли из военного госпиталя бойца, раненного на спецоперации, – мне об этом по телефону Данила Береговой рассказывал. Парень, 24 года, множественные осколочные ранения. Три кусочка металла буквально пронзили ему сердце. В госпитале взялись было делать, но поняли: не смогут. Позвонили Вежновцу. Без санкции сверху отказался. Тогда пришлось выпрашивать его у Гранина. Тот согласился, и Иван Валерьевич провёл операцию блестяще. Боец пошёл на поправку, а ведь ещё недавно его считали уже покойником.
Через несколько минут Вежновец буквально выбегает из калитки, садится в машину, мы едем в клинику. По дороге звоню, чтобы готовили операционную, а сама мысленно говорю: «Господи, сделай так, чтобы мальчик протянул ещё немного!»
***
– Я проверю декомпрессию желудочка после включения импланта, – говорит Иван Валерьевич спустя четыре часа. Операция близится к концу.
– Ультразвук через пищевод должен показать движение перегородки, – добавляю я.
– Неплохо, – подмечает коллега.
Не нуждаюсь в его одобрении, но… всё равно чуточку приятно это слышать от кардиохирурга с таким опытом.
– Так… воздух из насоса удалён. Уменьшите скорость до двух литров в минуту, – произносит Вежновец, продолжая возиться с сердцем мальчика. – Включаю имплант. Скорость двадцать оборотов в минуту. Момент истины.
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на монитор и вижу: действует! Спешу об этом сообщить бригаде.
– Удивлены, Эллина Родионовна? – интересуется Иван Валерьевич.
– Прибор работает очень громко. Как мальчик будет спать?
– Привыкнет. Даже замечать не будет, – отвечает хирург.
– Аппарат хорошо наполняется.
***
На следующее утро я снова в палате у постели мальчика.
– Как ты себя чувствуешь, Игоша? – спрашиваю его. Он ещё сонный, но уже не такой бледный, как перед операцией, когда выглядел, словно живая мумия.
– Болит вот тут… – он взглядом показывает на тело.
– Чтобы починить твоё сердце, мы сделали разрез на груди. Потому некоторое время поболит немного. Ты уж потерпи, пожалуйста.
– Спасибо, – говорит он и улыбается.
– Как наш маленький пациент? – входит Елена Севастьянова. На операции её не было, поскольку она пока не хирург.
– Хорошо, – рассказываю ей. – Давление поднялось, функция почек улучшается.
Наше спокойное уединение прерывает Вежновец. Ну надо же! Вернулся, чтобы проверить, как больной после операции.