– Госпожа что-нибудь сказала о дне
последнего света? – не сдавался Лимбург, щелкая перстнями на
пальцах.
– В этот раз нет, но мы и так знаем,
что он близко. Все знамения сбываются.
– Кто бы спорил. Помнишь, она говорила
про девку с телом змеи? – молвил старик зыркнув на Корда. – Я ведь
тогда проверил. Это была каравелла «Астрид», а обреченной стала,
потому что затонула.
Корд слушал в стороне, привалившись к стене,
попутно наблюдая за неуклюжими пируэтами Марлетты.
– Помню. Это было ее первое знамение,
и оно никак на нас не отразилось.
– Или вы что-то упустили. Эх, вот бы
мне с ней поговорить. Вам с мальцом Кордом повезло, а мне…
– А еще она сказала, что не ты один
видишь во сне мировой пожар, – вмешался Корд, подступив к нему. –
Сказала, что другие попытаются нас разыскать. Ну и где они все? За
двадцать лет тут никто не появился.
– Да уж, все эти загадки наводят меня
не на самые светлые мысли, – в раздумьях заключил Лимбург. – В
«Огненном писании» сказано, что день последнего света известен лишь
Нисмассу. Едва ли наша Госпожа с луны посещает его сны.
– Довольно! Ваша вера иссякла,
братья?
Он
едва не сорвался на крик. Мальчишка, поднимавший лестницу у обрыва,
с тревогой посмотрел на них. Лимбург и Корд были самыми верными
последователями, не считая Марлетты, глаза которой застилала
любовь. К сожалению, оба чаще остальных сомневались, а его долг как
Первоучителя был в том, чтобы эти сомнения устранять.
Тант стиснул кулаки, но в этот раз скептикам
повезло. Подошла Марлетта и, чмокнув его в щеку, сообщила, что
котел сняли с огня. Вскоре из треугольного проема вышли служанки, а
вместе с ними трое часовых. Расторопная магорка Лиада стала
расставлять посуду. Пожилая Ниама принесла корзину с хлебами и
деревянные ложки.
– Быстрее, сестры. Наши мужчины
проголодались, – поторопила служанок Марлетта, одарив обеих
лучезарной улыбкой.
Пока подносили еду, Тант сходил в покои и
переоделся. Назад он вернулся в коричневом котарди, приталенном
широким поясом. Расшитая золотыми и черными нитями, эта богатая
одежда из эквитанского шелка лучше любых законов объясняла, почему
именно он сидит во главе стола.
Дождавшись, пока служанки разложат по
тарелкам кашу, Тант достал шпатовый кинжал и положил его перед
собой. Марлетта заняла кресло напротив, так и оставшись в одной
камизе. Остальные часовые расселись, где хотели. Последним в грот
вошел их повар Катал. Люди за столом поочередно расчехлили «кинжалы
предвидения». Лиада и Ниама за неимением оных водрузили руки на
кухонные ножи. Воцарилось молчание. С двух сторон на него
воззрились обитатели общины.