Но, наконец, привратник открыл
входную дверь, о чем-то поговорил. Или, вернее, так, ему громко, но
непонятно сказали и он стремительно побежал и требовательно
застучал в дверь господской спальни. Страшная бяда пришла,
благодетель, проснись!
Однако он уже встал и только одевался
в мундир майора Преображенского полка гвардии. Эту одежду он одевал
редко, по мере появления в своем полку. Подумал, что зовут снова на
войну со шведами. Увы, реальность оказалась гораздо ужасней. К нему
пришли из НКВД первой четверти XVIII века – Преображенского приказа
– с семеновцами – солдатами и офицерами Семеновского полка гвардии.
Ф.Ю. Ромодановский поосторожничал, подумал, что со своими
сослуживцами – гвардейцами-преображенцами – князь Хилков может и
сговорится. Начнется еще в гвардии бунт!
Зря он так думал. Дмитрий, хоть и был
попаданец из демократического и в чем-то циничного XXI века, но и
не подумал восставать против Петра Алексеевича. Самодержец все же
Всероссийский! Поразмыслил, ну, подумаешь, Преображенский приказ.
Что он, Ф.Ю. Ромодановского не видал? Поговорят, постращают, даже,
возможно, бросят в ихнюю тюрьму. А потом царь Петр одумается, ведь
Дмитрий не видел за собой никакой вины, ей-ей!
Оказалось, что плохо думал. Именем
царя Петра его сходу бросили на дыбу, аж косточки захрустели!
Раздели до исподнего, сорвали преображенский мундир, чтобы не
окровенил и не запалил нечаянно. И в процесс его пытошный!
И ведь, главное никого из важных
персон не было. Палачам-то что, им приказали, они и стали бить и
пытать, чтобы государственный преступник, вор по терминологии XVIII
века, быстрее понял, в какую беду он попал и честно сознавался в
своих страшных винах. Дабы потом с честной совестью пошел на плаху.
А, может, государь и смилуется, заменит четвертование простым
отрублением главы.
Потому и презрительно молчал на все
вопросы о его государственных винах. Дознаватели почему-то все
пытали о его участии в заговоре против царя Петра Алексеевича, а
порою даже руководстве бунтовщиками! Что он Дантон или
Робеспьер?
И технологию допроса не соблюдали.
Ведь в случае отказа вора было необходимо усилить репрессии.
Веником его горящим по спине и по груди, да не по разу! Два-три
раза и любой узник сдастся или умрет, но, в общем, допрос
прекратится.