На лице попаданца само собой
появилась презрительная и немного горестная мина. Палач это
увидел.
- Ваше сиятельство, - мягко сказал
он, - это всего лишь моя работа. Я – простой палач, а вы –
благородный человек. В обычной жизни вы бы меня даже и не увидите.
если вам так угодно, сравните меня топором в руках государства.
Если меня взять и махнуть, то можно всякое отрубить. А если
положить, то обычный кусок железа.
- Ладно уж, простой кусок железа, -
слабо улыбнулся Дмитрий, - зачем снял с этой проклятой дыбы? Так бы
и замучал до смерти, хотя бы боли не стало!
- Не-не-не, - открестился Авдейка, -
это здесь все к его сиятельству Федору Юрьевичу. Надо будет, я сам
окажусь на дыбе, как мой предшественник, - палач осекся и поспешил
сменить тему: - может, вы чуточку пообедаете, ваше сиятельство?
Разносолов здесь не дают, но сегодня кашка вкусная – сечка ржаная,
в меру разваренная. Да хлеб ржаной, хорошо прокопченный.
Попробуйте, пока лежите. А там, что Бог даст и его сиятельство
Федор Юрьевич!
Ну-тка, он вытащил из теплой еще печи
чугунок с кашей, - давайте хотя бы понемножку, пока каша теплая,
сама в рот лезет, просится!
Дмитрий поначалу не хотел. Какой там
кушать, если боль разламывает все тело, аж скулы немеет, хочется
просто повыть на луну. Но когда Авдейка вытащил кашу, и она так
волшебно запахла, что само собой рот заполнился слюной.
Организм даже не спрашивал у мозга,
что да как, как бы имя в виду, что для самых простых вещей, от
которого зависят жизненные функции, он и сам сможет порешить, надо
или нет.
Впрочем, Дмитрий только успел
проглотить несколько ложек действительно волшебной каши. Ведь
позови нечистую силу, так она и появится! Не успел Авдейка
проговорить про могущественного князь-кесаря Ромодановского, как в
небольших сенях послышались тяжелые откровенно хозяйские шаги и в
избе появился новое лицо – сам Федор Юрьевич Ромодановский,
которого сам царь называл князь-кесарем и без колебаний отдавал всю
власть в свое отсутствии.
При виде его Авдейка как бы
уменьшился в размерах, и даже у Дмитрия засосало нехорошо в
желудке. Зачем он пришел, опять вешать на дыбу и жарить на горящих
вениках?
Князь-кесарь Ромодановский и без того
имел в свое время авторитет мрачной и жесткой, но могущественной
персоны. Не топора в руках, как говорил простодушный Авдейка, а
сами руки, очень кровавые и злобные, не имеющие ни капли жалости. А
уж когда он посмотрит на себя угрюмым лицом, прости господи, харей
диавола, хочется спрятаться хотя бы в могилу!