— Согласен.
— Поэтому ему удалось скрыться. Я связался с ближайшим
люфтмейстером и оповестил участок, но, насколько я знаю, жандармы
этой ночью никого не задержали.
— Немного же толку было бы от такого задержания. Вы же даже
не видели его лица!
— Это верно.
— На что же вы рассчитывали?
— На то, что преступника хотя бы задержат. Грохот выстрелов
услышали многие на этой улице, бегущий человек с дымящимися…
— Какого преступника? Господин обер-тоттмейстер, имперский
закон защищает человеческие жизни. Пусть иногда самые паршивые,
бесполезные и никчемные, но все же — человеческие. Закон не
защищает мертвецов. У них есть свой судья, — фон Хаккль ткнул
острым пальцем куда-то вверх, — пусть с ними и разбирается. Вы
утверждаете, что кто-то напал на мертвеца, находящегося у вас в
услужении. Это никак не похоже на преступление. Более того, не
похоже это и на порчу имущества, поскольку, как я вижу, ваш
покойник превосходнейшим образом способен передвигаться и внешне,
как будто, ничуть не пострадал. Какого наказания вы ожидаете за две
дырки в мертвом мясе? Уж не стоит ли арестовывать, к примеру,
каждого повара в трактире, когда он прокалывает вилкой
отбивную?
— Ущерб значителен, — сказал я сухо. — Во-первых,
серьезно пострадал его внешний вид. Половина груди разворочена, а
это накладывает некоторые ограничения… К тому же пуля перебила
голосовые связки и гортань, по причине чего он потерял голос. Дело
не в этом. А в том, что пули предназначались мне.
В кабинете установилось молчание. Молчание может быть разного
свойства. Сейчас оно было неуютное, затянувшееся, тревожное.
— Вы хотите сказать, Курт, что этот человек метил в
вас? — наконец спросил Кречмер.
— Да. Я всегда захожу первым в дом, но в этот раз мне
показалось, что в палисаднике кто-то есть, и я отправил вперед
Арнольда. Этот человек, кем бы он ни был, не просто стрелял в меня,
он хотел моей смерти. Раны, — я указал на Арнольда, —
здесь и здесь. Обе смертельны, как видите. Человек стрелял с
близкой дистанции, чтобы исключить промах.
Фон Хаккль покачал головой:
— Но недостаточно близкой, чтобы отличить вас от мертвеца?
Вот уж не сказал бы, что вас легко спутать.
— Было темно, он мог нервничать, да и произошло все
внезапно. Но я убежден, что предполагаемой жертвой должен был быть
я. Никто не станет поджидать в засаде с пистолетами ночью
покойника.