- Уже в курсе? Мне нечем тебя порадовать пока, мы только
выехали.
На заднем плане шумит дорога и играет едва слышно какая-то
музыка.
- Куда именно ты выехал и что происходит? – я бы сказал, что
задницей чую, что ответ Гада мне не понравится, но… это не задница,
это опыт. К сожалению, да…
- Хм, - мгновенно ориентируется Ярослав. – Значит, ты позвонил
по какому-то другому поводу. Но хорошо, что позвонил. Я на востоке,
Саныч, еду в промзону и как раз собирался тебе звонить. Мы в двух
шагах от того, чтобы оказаться по уши в дерьме.
- Скидывай адрес, - цежу в ответ и сбрасываю звонок.
Сообщение приходит мгновенно. Вот только ситуацию ни хрена не
проясняет. Адрес – какой-то почти пустырь на отшибе города, рядом –
гаражи, свалка, через километров десять уже не Москва. И так вышло,
что там я ни разу не был, а значит, придется ехать. С мерцанием не
выйдет.
Я матерюсь, дергаю со стола ключи, а уже через час выхожу из
тачки посреди нигде, чтобы подойти к замершему на месте Волкову и
его парням.
Впереди в метрах пятидесяти от нас действительно творится
какая-то хрень. Настолько непонятная, что вполне может считаться
дичью даже в реалиях иных.
Заброшенная автозаправка, щербатый асфальт, ржавые старые
колонки, окно кассы, забранное металлической решеткой, мусор,
грязь, граффити. А в центре всего этого – шестеро ведьм, включая
Дарию. Они в трансе, вроде бы… Они заклинают, вроде бы… Пятеро
стоят по классике – пентаграммой, стелется их ад, трещит от силы
воздух. Дария – в центре, напротив какой-то твари. Пахнет кровью,
вокруг ведьм ревет, взметаясь к небу, пламя.
- Ты знаешь, что это? – спрашивает Волков. Никто из нас с места
не двигается, никто ничего не понимает.
В живой пентаграмме из темных бесится и дергается что-то. Оно
рычит, оно воет, оно стонет на разные голоса и тянет от этого…
ничем. Совершенно, мать его, ничем. Пустотой, без примесей ада или
света, без намеков на одержимость, порчу и тому подобное дерьмо.
Оно, чем бы они ни было, выглядит так, будто кто-то содрал с него
кожу, будто тварь сошла со страницы учебника анатомии. Розовая
плоть, мясо, вены, переплетения мышц. Странно гротескно смотрятся
глаза и гнилые острые зубы, словно сточенные
стоматологом-извращенцем под клыки. Тварь скалится в сторону
темных, но к Дарии подступить не смеет. Он высокий, выше обычно
человека, почти огромный, двигается на удивление легко. Воет, когда
огонь касается тела. Воет от боли и ярости. Его рот измазан в
крови. Будто оно только что кого-то сожрало. Совсем недавно. Кровь
темная, но еще не запеклась, еще стекает. На нем нет одежды, не
единого клочка ткани. Нет ни украшений, ни чего-то еще, но…