Кивок в сторону
окна.
— Тебе это так важно? —
вопрос, который я никак не ожидала услышать, прозвучал словно гром
с ясного неба.
— Я — мать и мне это
действительно важно. Как я могу пройти мимо этой
проблемы?
Скупой кивок, прежде чем
герцог забрал книжку новостей и спешно покинул комнату, а я с
сожалением смотрела ему вслед. Хотелось узнать, виновен ли он в её
смерти? Но… что-то меня останавливало. Возможно, здравый смысл.
Ведь никто, подобный ему, не потерпит обвинения в свой адрес. Даже
если для этого имеются все основания.
Не так, я была зависима
от его воли, и сейчас поняла это отчётливо. Что значил его скупой
кивок, оставалось лишь догадываться. Во всяком случае деньги я
найду. И сопротивления с его стороны не встретила — уже хорошо. На
большее рассчитывать не приходилось.
Всё шло своим чередом.
Крысы разбегались по норам, прохожие стаптывали подошвы о твёрдую
брусчатку небольшой площади крупного города под названием Норидж.
Понурый мальчик обиженно взирал на лужицу упавшего фруктового
щербета. Жизнь била ключом, слышалось конное ржание и стук колёс
овощных повозок. Торговцы окрикивали прохожих, предлагая свежие
продукты. Рыбаки обмахивали рыбу прутиками.
Как вдруг дикий истошный
вопль разрезал настоящее крупного города на «до» и «после». Прачка
из герцогского поместья, вышедшая по делам из дому, наткнулась на
труп цыганки. Лицо убиенной искажал предсмертный ужас, синие губы
уже отдавали чернотой, пепельная седина выглядывала из-под цветного
платка.
Двое констеблей,
вышедших на смену в этот неудачный солнечный день, уже спешили на
место происшествия, расталкивая собравшихся
зевак.
— Расступитесь, кому
говорю! — проворчал один из них. Попутно он выхватил из нагрудного
кармана блокнот и свинцовый карандаш. — Что тут у
нас?
— Цыганка, — какой-то
умник из толпы сплюнул себе под ноги. — Воровка, стащила у меня два
кошеля.
— Так это ты
её?
— Нет, ну что вы! —
воскликнула жертва обстоятельств. — Я её не догнал в тот раз.
Видать, кто-то сделал это за меня.
— Разговорчики, —
прервал его другой полисмен. — А ты пойдёшь с
нами.
— Да как же это, у меня
лавка. У меня сладости. Не могу.
— Закроешь её, коли
вздумал языкатить. Всё, не до разговоров. Уходите, сейчас приедет
труповозка.
— Погоди, — остановил
его первый констебль. — Кто обнаружил тело? И есть ли в толпе тот,
кто знает, как зовут жертву?