— Искать моего ребёнка.
— Он не твой, — выдохнул Саймон. —
Точнее он наш.
— Называй как хочешь, где он? —
упиралась я. — Мне надо его покормить, иначе он заболеет, а я себе
мастит заработаю или что похуже. А он — кто с ним сейчас
вообще?
— С ним горничная, — так же хмуро
ответил супруг. Не скажи он мне ранее, что мы женаты, не поверила
бы. Столько презрения и ненависти в его взгляде, будто мы — лютые
враги.
Детский плач тотчас послышался
откуда-то снизу. Я, не думая, устремилась на звук. Пошатываясь,
выбралась в коридор. Вышла к лестнице и быстро сбежала вниз, где
мне навстречу вышла служанка с ребёнком на руках.
— Госпожа… — смущённо пролепетала
девушка в белом чепчике. Сразу видно, неопытная.
— Дай сюда моего ребёнка, — строго
приказала я. Понимаю, нельзя так. Но у меня была одна лишь цель,
поскорее обнять мою крошку. Материнские чувства подсказали мне, что
он — мой сын. Словами не передать, как я догадалась и что при этом
испытывала. Ведь мой ребёнок в той жизни умер, едва ему исполнился
годик, а второго мы так и не отважились завести. Муж боялся новой
моральной травмы, и я его понимала, потому что и сама тоже
горевала, стоило только вспомнить.
— Что ты задумала? — голос Саймона
вызвал во мне целую гамму эмоций. Чьи-то воспоминания пролетели
перед глазами. Неужели мои? Нет, скорее всего это память
Сесилии.
Служанка протянула мне белокурого
голубоглазого малыша, словно маленького ангелочка. Умиление
наверняка отразилось на моём лице на долю секунды, прежде чем я
пришла в себя. Умело устроила его на локте и оглянулась. Ребёнок
сразу же успокоился и уткнулся носом в мою сорочку. Двигал губами,
верещал.
— Выйдите, мне надо его
покормить.
— Но госпожа…
— Ты больше никогда не останешься с
ним наедине, — пригвоздил муж. — Хочешь кормить — ладно. Но только
под присмотром.
— Хорошо, зайди. — Я кивнула
служанке.
— Нет, сегодня ты под моим
присмотром.
Саймон, видимо, решил, что этим он
меня смутит. Ха!
— Так и скажи, хочешь поглазеть на
женскую грудь, — я усмехнулась. — Давай живее и дверь за собой
закрой.
Я зашла и первым делом поудобнее
устроилась в кресле, приставленное к детской люльке.
— И давно мы здесь? — спросила я,
чтобы разрядить обстановку.
Муж не ответил, молча вошёл в
комнату и плотно закрыл дверь. Сверлил взглядом пол. Хм. Ладно, мне
не до смущения. Оттянула ворот сорочки и поняла, что будет
неудобно. А снимать её целиком — много возни. Думаю, никто не будет
против. Я аккуратно потянула ткань и немного порвала сорочку, так
сказать, удлинила вырез.