Вооружившись палкой, она прощупала
первую кучу, обливаясь потом от страха и предвкушения. Постепенно
паника завладела бедняжкой — её маленькое предприятие, ночная
вылазка пока не увенчалась успехом. И это немало так нервировало.
Создавало ощущение полной безнадёжности, как вдруг, другим концом
этакой дубинки, она нащупала что-то твёрдое, металлическое, глухой
звон характерно зазвучал в тишине, разбавляя ритмичную капель с
крыш и карнизов.
Несказанно обрадовавшись, прачка
отбросила в сторону брезгливость и запустила руку в склизкую
противную мусорную кучу, ощущая в руках мягкие, вялые, воняющие
тухлятиной кухонные объедки. Рвотный позыв подкатил к горлу, она
сглотнула слюну, заочно сожалея о недавнем плотном ужине. Одна из
привилегий господского дома — хорошее питание и чистая одежда.
Последнее — её основная работа, о которой она напрочь позабыла,
едва пустилась во все тяжкие. Недовольно оттеснив в сторону прочий
мусор, она мысленно проворчала, сетуя на саму себя. Могла бы
спрятать не так глубоко. Однако у страха глаза велики. Будучи в
сложном положении, она думала и действовала без малейшего
промедленья. Не далёк был тот миг, когда её могли застукать за
столь скверным занятием.
Но вот наконец долгожданный мешочек
очутился у неё в руке и она облегчённо выдохнула, запуская туда же
вторую руку, чтобы найти ещё один. Тонкий свист в конце широкой,
параллельной улицы сильно её напугал. Служанка поскорее сунула
мешок в карман и подскочила на ноги, собираясь бежать. Одна лишь
жажда наживы заставила её засомневаться и застыть на месте. Второй
кошель она не нашла. А вдруг это и есть соверены? Вдруг она взяла
тот, что с разменом и мелочью?
Плюнув на риск, прачка вновь уселась
на корточки и приступила к прежнему занятию. Запустила другую руку,
охотно расталкивая в стороны бумажные свертки и прочую гниль. Ей
было не до того, чтобы смотреть по сторонам, она была настолько
увлечена, что совершенно не замечала присутствия в темноте некоего
наблюдателя. Тот стоял молча, привалившись к стене. Ждал и смотрел,
смотрел и ждал, когда же наконец жадная до денег товарка достанет
второй кошель и уберётся обратно в поместье. Его дело — маленькое,
его дело — исполнить желание господина в точности, как велено. И он
сделает всё от него возможное, чтобы оправдать ожидание того, кто
вытащил его из нищеты, дал кров и пропитание. Того, что позволил
ему существовать с гордо поднятой головой.