Кивок в сторону окна.
— Тебе это так важно? — вопрос, который я никак не ожидала
услышать, прозвучал словно гром с ясного неба.
— Я — мать и мне это действительно важно. Как я могу пройти мимо
этой проблемы?
Скупой кивок, прежде чем герцог забрал книжку новостей и спешно
покинул комнату, а я с сожалением смотрела ему вслед. Хотелось
узнать, виновен ли он в её смерти? Но… что-то меня останавливало.
Возможно, здравый смысл. Ведь никто, подобный ему, не потерпит
обвинения в свой адрес. Даже если для этого имеются все
основания.
Не так, я была зависима от его воли, и сейчас поняла это
отчётливо. Что значил его скупой кивок, оставалось лишь
догадываться. Во всяком случае деньги я найду. И сопротивления с
его стороны не встретила — уже хорошо. На большее рассчитывать не
приходилось.
Всё шло своим чередом. Крысы разбегались по норам, прохожие
стаптывали подошвы о твёрдую брусчатку небольшой площади крупного
города под названием Норидж. Понурый мальчик обиженно взирал на
лужицу упавшего фруктового щербета. Жизнь била ключом, слышалось
конное ржание и стук колёс овощных повозок. Торговцы окрикивали
прохожих, предлагая свежие продукты. Рыбаки обмахивали рыбу
прутиками.
Как вдруг дикий истошный вопль разрезал настоящее крупного
города на «до» и «после». Прачка из герцогского поместья, вышедшая
по делам из дому, наткнулась на труп цыганки. Лицо убиенной искажал
предсмертный ужас, синие губы уже отдавали чернотой, пепельная
седина выглядывала из-под цветного платка.
Двое констеблей, вышедших на смену в этот неудачный солнечный
день, уже спешили на место происшествия, расталкивая собравшихся
зевак.
— Расступитесь, кому говорю! — проворчал один из них. Попутно он
выхватил из нагрудного кармана блокнот и свинцовый карандаш. — Что
тут у нас?
— Цыганка. — Умник из толпы сплюнул себе под ноги. — Воровка,
стащила у меня два кошеля.
— Так это ты её?
— Нет, ну что вы! — воскликнула жертва обстоятельств. — Я её не
догнал в тот раз. Видать, кто-то сделал это за меня.
— Разговорчики, — прервал его другой полисмен. — А ты пойдёшь с
нами.
— Да как же это, у меня лавка. У меня сладости. Не могу.
— Закроешь её, коли вздумал языкатить. Всё, не до разговоров.
Уходите, сейчас приедет труповозка.
— Погоди, — остановил его первый констебль. — Кто обнаружил
тело? И есть ли в толпе тот, кто знает, как зовут жертву?