Переглянувшись, констебли задали последние вопросы, записали
адреса очевидцев и отправились в участок с совместным докладом,
чтобы успеть заполнить бумаги, пока коронер не раскрыл дело за них
после вскрытия трупа, как бывало неоднократно. Прибывший молодой
сотрудник из Лондонского Скотланд-Ярда демонстрировал чудеса в
буквальном смысле.
Мысли о Томасе и детках кормилицы не давали покоя, и я, едва
дождавшись возвращения няньки, ушла, ничего ей не сказав. Думаю,
выговор получу обязательно по возвращению, потому что Максима нужно
будет кормить через минут сорок. А до тех пор, раз это моя
прерогатива, слуги не будут вмешиваться. Значит, надо успеть
закончить дела до этого момента.
Впереди, за дверью кабинета слышалось громкое восклицание:
— Ты офицер моего полка, исполняй приказ!
— Но сэр, погода?
— Успеешь. Возьми моего рысака. — Голос герцога звучал грозно.
Испугалась, что и мне влетит, попади я под горячую руку, отступила
за стену как раз в тот момент, когда кто-то дёрнул за ручку двери.
Повезло ещё, путь гостя пролегал через анфиладу, а не коридор,
связывающий кабинет и детскую. С неудовольствием пришлось признать,
что наши комнаты находятся близко, в одном крыле.
— Сесилия, покажись, — позвал меня Саймон. — Я вижу край твоих
юбок.
Усмехнулась.
Никак не привыкну к здешним нарядам. В них то душно, то холодно.
И сквозняки по дому гуляют, так и хочется заставить слуг забить
ватой и обклеить бумагой окна, чтобы заделать щели между кривыми
откосами. Иной раз насквозь видно кусочек неба. Особенно
сверху.
— Сесилия?
— Иду.
Нехотя вышла из укрытия.
— Я лишь хотела узнать про деньги на моё содержание, — ответила
на ходу, опережая вопрос, а-ля очередной допрос: кто, зачем и
почему?
— Деньги ты не получишь, все расходы будешь согласовывать со
мной, — припечатал муж. Вот так новости? Неужели боятся, что я
сбегу?
Но этим он не ограничился, дальше больше:
— И шкатулку с драгоценностями будет хранить у себя личная
служанка моей матушки.
Прикусив губу почти до боли, решила, что настало время
поговорить по душам. Раз он в открытую объявляет мне войну,
хотелось хотя бы узнать — за что? За что такое строгое обращение? Я
ему враг?
Зашла в комнату и закрыла дверь, встречаясь с хмурой синевой его
глаз. Он будто видел меня насквозь и просчитывал каждый ход
заранее. И почему в голове возникла ассоциация с шахматами?