Секретарь Валентина Сергеевича
едва-едва успел нагнать их, когда они уже садились в машину:
передал им два овчинных полушубка, какие в НКВД всегда имелись про
запас. И теперь этой верхней одежде предстояло стать хоть какой-то
маскировкой. Скрыть знаки различия на гимнастерке Скрябина, когда
автомобиль ГУГБ прибудет на окраину Москвы, в бывший посёлок
Черкизово, где сейчас уже работала муровская
следственно-оперативная группа.
Николай расслышал, как Смышляев,
сидевший с ним рядом на заднем сиденье «эмки», прошептал с
нервическим смешком:
– Интересно, что сказал бы юбиляр,
если бы узнал о нынешнем происшествии в столице Союза ССР?
Произнеся это, он покосился на
Николая с чуть виноватым выражением: абсолютно ничего смешного в
происходящем не было. И сам руководитель «Ярополка» понимал это
лучше всех. Но слова шефа, как и его мимолетный взгляд, Николай
Скрябин тоже зафиксировал чисто автоматически. С того момента, как
чёрная лакированная «эмка» вырулила из гаража НКВД и помчала от
площади Дзержинского на восток Москвы, старший лейтенант
госбезопасности пытался собраться с мыслями.
И ему было, о чём подумать.
Очевидным пока представлялось одно:
нужно добиться официальной передачи в ГУГБ всех дел, в которых
фигурировал белый символ. И тех трёх, в которых он уже
обнаружился, и будущих, потенциальных. Об этом Николай и
намеревался сказать шефу, когда поступил тот звонок – насчёт
Глебовской улицы. Вот уж никак не предполагал Скрябин, что новое
дело возникнет прямо сегодня! Хотя, хотя...
«Я ведь не принял в расчёт, что три
предыдущих преступления были разделены определёнными интервалами
времени, – думал он теперь. – Казнь боярыни Морозовой явно
произошла ещё в июле. С Мариной Мнишек расправились в
конце августа или в самом начале сентября. А насчёт дела
Каляева я вообще ничего не успел выяснить. И не исключено, что
были ещё...»
Свою мысль он не закончил. Автомобиль
НКВД свернул с довольно широкой и хорошо освещенной улицы, названия
которой Николай не знал, в лабиринт узких улочек, фонари на которых
горели через один. Да ещё из окошек деревянных домиков струился
неяркий желтоватый свет, в котором кружащийся снег выглядел похожим
на лепестки бумажных цветов. У Николая, как это с ним случалось в
моменты особого беспокойства, закололо невидимыми иглами тыльные
стороны ладоней. А вдыхаемый им воздух сделался вязким, как
прошлогодний мёд. Старший лейтенант госбезопасности понял: они
вот-вот окажутся на Глебовской улице.