каланча. Ну, а когда
подошла поближе и всё разглядела, то сразу и побежала обратно в тот
же магазин: вызывать по телефону милицию.
Тут, наконец, подал голос и Валентин
Сергеевич:
– Кто-нибудь в магазине слышал,
что она говорила, когда звонила?
Денис Бондарев сразу же сник.
– Там все, кто был в магазине, каждое
слово слышал! Она орала в трубку как резаная... Мы потом с
продавщицей поговорили – сказали ей, что нужно помалкивать о
случившемся. Так она прямо в лицо нам рассмеялась. Заявила: об этом
уже половина Черкизова знает!
Валентин Сергеевич испустил очередной
вздох. А Николай мысленно констатировал: совсем скоро все они
выяснят, что думает о деле креста и ключа главный юбиляр
страны. Сегодня обо всём прознала половина посёлка Черкизово,
завтра слухи разлетятся по половине Москвы, а послезавтра
всенепременно попадут в Кремль – ну, или на кунцевскую дачу
Хозяина. И бесполезно было теперь брать с граждан подписку о
неразглашении или угрожать им всячески карами за болтливость. Что
утекло, то утекло.
– А жильцы того дома, в чьем дворе
всё случилось – они-то где? – страдальчески кривясь, задал новый
вопрос Валентин Сергеевич. – До сих пор на работе, что ли?
Денис покачал головой, но ответил уже
без уныния – явно довольный, что успел всё загодя выяснить:
– Тут история интересная! Это частный
дом, и по документам он принадлежит некому гражданину Озерову. Вот
только он здесь не проживает. Дом вообще пустует уже больше года,
как утверждают соседи. И где этот Озеров сейчас – неизвестно. Я
подумал было: уж не его ли самого... Ну, вы понимаете... Но та
соседка, которая нас вызвала, уверяет: убитого она никогда прежде
не видела.
Валентин Сергеевич даже зажмурился на
пару секунд: явно боялся потерять контроль над собой. Теперь им
предстояло ещё и выяснять личность жертвы! Но, когда он заговорил,
голос его звучал ровно:
– Странно, что обнаружили тело только
два часа назад. Ведь с улицы эту каланчу должно быть
хорошо видно. – Тут он всё же не сдержался: так крутанул пуговицу
на полушубке, что едва не оторвал её. – А жертва, если проводить
аналогию со Степаном Глебовым, наверняка скончалась не сразу.
Николай передернул плечами. Он хорошо
помнил исторические факты: несчастный майор Глебов в 1718 году
промучился больше пятнадцати часов, прежде чем умер. Однако
палач-имитатор совсем не обязательно должен был воспроизводить
стародавнюю казнь один в один. Во всяком случае, старший лейтенант
госбезопасности Скрябин очень надеялся, что тот скрупулёзной
точности не соблюдал. Да и потом, существовала ещё одна
возможность.