Казалось, Валентин Сергеевич понял
эту его уловку. Видя, что Скрябин приостановился, он и сам замедлил
шаг – повернулся к своему подчиненному, хоть ничего ему и не
говорил. И Николай, стряхнув резким взмахом руки подтаявший снег с
волос, развернулся на каблуках и пошагал туда – к каланче,
к не-пугалу.
4
На ум старшему лейтенанту
госбезопасности вновь пришли исторические факты – легенда,
возможно. Но вряд ли это имело значение для преступника-безумца –
или, может, жреца некой нечестивой религии. Убитый мужчина был
рослым, крепкого телосложения – как и Степан Глебов когда-то. Но,
самое главное, на нём был длинный мерлушковый тулуп, на голове –
такая же шапка, а на голых его ногах красовались валенки.
«Вот так же и Глебова
утеплили когда-то палачи – чтобы он в мороз не отдал Богу
душу слишком быстро», – подумалось Николаю. И он с такой силой
стиснул кулаки в карманах овчинного полушубка, что ощутил, как
ногти вонзились ему в ладони.
А Валентин Сергеевич – тот просто
застыл на месте: запрокинув голову, молча оглядывая насаженное на
кол человеческое тело. Под тулупом на убитом не было никакой
одежды. И отлично просматривался заостренный конец кола,
пронзившего мужчину насквозь и вышедшего наружу возле его правой
ключицы. Кожа несчастного посинела, из приоткрытого рта торчал
кончик языка, а глаза, так и оставшиеся открытыми, словно бы и
вправду смотрели на белый символ, непонятно что означавший.
Между тем уже сгущались сумерки, и
муровцы, захватившие с Петровки небольшой прожектор, теперь его
включили. И, будто пародируя макабрический танец, вокруг
пронзенного колом человека заплясали изогнутые тени: эксперты
продолжали свою невеселую работу. Двое муровцев уже притащили
откуда-то стремянку и явно собрались снимать мертвеца с чудовищного
орудия убийства, но с ними яростно заспорил судмедэксперт.
– Нет, нет! – протестовал он. – Надо
откопать кол – везти тело в лабораторию вместе с ним! Там
посередине своеобразный стопор, и, если начать снимать тело...
Патологоанатом, доказывая свою
правоту, говорил что-то ещё, а Николай машинально посмотрел вниз:
туда, где кол вонзался в ещё не смёрзшуюся землю. И решил, что
правильно всё понял: орудием убийства этот жуткий предмет не
являлся. Снег под ним сиял белизной: его не пачкала кровь, которая
непременно проступила бы сквозь маленький сугроб.