2
Николай Скрябин осознавал, что отстал
от летуна безнадёжно, но всё равно продолжал бежать. Жар охватывал
его, и дыхание сбивалось. Он скинул бы отяжелевший полушубок, но на
это ушли бы драгоценные секунды. Не мог он себе позволить их
потерять.
Беглец выбрал для передвижения
Богородский – бывший Камер-Коллежский – вал, по которому прежде
пролегала граница Москвы. И Николай догадался, куда именно шустрик
направляется. Даже сумел слегка порадоваться: палач-имитатор
всё-таки не выбрал то место для своей акции. А ещё –
радовало, что и эта улица оказалась пустынной. Ни один прохожий не
вышагивал здесь под снегом. Не приближалось ни одного автомобиля и
ни одной подводы.
Впрочем, понять это Скрябин сумел
только потому, что хорошо видел в темноте. Здесь, на Богородском
валу, как давеча – на Глебовской улице, не горели фонари. И ни в
каком из близлежащих домов Николай не мог разглядеть светящихся
оконец. Сумерки вокруг были густыми, пепельно-серого цвета. Лишь
впереди себя старший лейтенант госбезопасности мог разглядеть
переливавшийся зеленоватым светом силуэт – всё более
отдалявшийся.
«Да какого чёрта?.. – подумал
Николай. – Хуже-то всё равно не будет!» Отсутствие электрического
света даже играло ему теперь на руку: по единственному сияющему
пятну легче было стрелять именно в темноте.
Он прекратил бежать и опустился на
одно колено, чтобы мышечная вибрация не сбила ему прицел.
Светящийся силуэт в дальнем конце улицы удалялся сверхъестественно
быстро, и ни мгновения нельзя было медлить. Иначе не осталось бы
даже теоретических шансов достать беглеца пистолетным выстрелом.
Скрябин задержал дыхание и нажал на курок.
«ТТ» коротко и отрывисто тявкнул. И
вороний грай за спиной Николая – там, где находилось Богородское
кладбище – моментально усилился. А декабрьская метель завертела
снег спиралью, словно бы в раздражении. Скрябин ругнулся мысленно:
решил, что он всё-таки промазал. И хотел уже выстрелить снова –
сделав поправку на силу западного ветра, бывшего ему в лицо. Но тут
зеленоватый силуэт впереди покачнулся, замерцал и – погас.
Из-за сумерек на сетчатке глаз у
Николая ещё пару секунд отображался световой контур. Но молодой
человек уже вскочил на ноги, снова помчал вперёд: понял, что не
промахнулся.
3
Место, где беглеца настигла пуля,
Николай обнаружил сразу – как только добежал до конца Богородского
вала. Во-первых, там было чуть светлее: на мосту через Яузу, к
которому вал выводил, горели фонари. А, во-вторых, свежевыпавший
снег в том месте пачкали пятна крови. Их оказалось не очень-то и
много – как если бы на землю бросили женский головной в платок в
крупный красный горошек. Но просматривались они совершенно
отчётливо, хоть и на ограниченном участке: через один шаг
исчезали.