– Если вы имеете в виду того мужика,
которого колом проткнули, то я знаю, кто он, – проговорил шофёр, не
поворачивая головы. – Я сам отвозил его пару раз на дачу к товарищу
Бокию... то есть, к гражданину Бокию... – Водитель смешался было,
но Валентин Сергеевич кивнул ему, подбадривая; и тот, увидев это в
зеркале, закончил: – Года три уж с тех пор прошло. Он тогда тоже
состоял в «Ярополке» – мужик убитый, я имею в виду. Но там, на
месте преступления, я сразу и не сообразил, что это он. Раньше-то
он очки носил... Да и вообще – физиономия у него стала какая-то не
такая.
2
Николай Скрябин снова сидел в
смышляевском кабинете, откуда секретарь только что вынес их с
Валентином Сергеевичем овчинные полушубки. А взамен оставил на
столе картонную папку с личным делом бывшего сотрудника «Ярополка».
Водитель сумел вспомнить его фамилию, хоть была она нерядовая, явно
польского происхождения: Топинский.
Да и сам Скрябин тут же вспомнил это
лицо – что было на фотографии в личном деле. Там, на Глебовской
улице, он не опознал убитого не только из-за сумерек и отсутствия
очков. Антон Петрович Топинский, 1891 года рождения, очень уж
сильно переменился с момента своей единственной с Николаем встречи.
Если, конечно, та встреча была единственной. Скрябина не оставляло
ощущение, что мнимого Фурфуру он видел и до того, как судьба свела
их на даче Бокия. Но, так или иначе, а внешность его мимолетного
знакомца сильно изменилась с тех пор. И перемены эти никак нельзя
было назвать обыденными. Не зря водитель «эмки» заикнулся про
не такую физиономию.
На маленьком фотоснимке, приклеенном
к листку по учёту кадров, Антон Топинский выглядел как обычный
немолодой мужчина: возрастом за сорок, со слегка отвисшими щеками,
в очках с толстыми линзами. А когда Скрябин разглядывал сегодня,
запрокинув голову, посаженного на кол бедолагу, лицо его показалось
старшему лейтенанту госбезопасности не то, чтобы молодым – оно
выглядело как лицо человека, который вовсе не имеет возраста.
Неестественно гладкое, словно бы вылепленное из белого воска, оно
могло принадлежать и тридцатилетнему, и шестидесятилетнему.
Впрочем, предстояло ещё выяснить, какова была причина смерти Антона
Топинского. Николай допускал, что, скажем, при отравлении
определённые токсины могли оказать такое воздействие на кожу
убитого: разгладить её, парализовав мышцы.