На выходе не оказалось даже
простейших рамок-металлоискателей - впрочем, их и в аэропортах
сейчас нет, разгул терроризма ещё не наступил и, даст Бог, никогда
и не наступит. Мы по очереди предъявили полётные документы – и
проследовали дальше, в гостеприимно распахнутый люк орбитального
лихтера. Он стоял на круглой металлической площадке точно под
центром «батута»; люк с чавканьем захлопнулся, отрезая нас от
окружающего мира. Пассажиры расселись по креслам, предупредительный
молодой человек в униформе «Международных Орбитальных Сообщений»
(есть уже и такая организация!) прошёлся вдоль кресел, проверяя
пристяжные ремни, после чего отбарабанил стандартный текст о
перегрузках на старте, времени перелёта, а так же об ожидающей на
финальном его этапе невесомости. На спинке стоящего впереди кресла,
вспыхнул и замигал сменяющимися зелёными цифирками экранчик, ещё
один, покрупнее, вспыхнул под потолком салона – обратный отсчёт
перед отбытием на орбиту.
Отправления крупногабаритных, тяжёлых
грузов на орбиту до сих пор сопровождаются эффектными
пиротехническими шоу: «полезная нагрузка» поднимается на огненных
столбах срабатывающих твердотопливных бустеров и устремляется
сквозь вспыхнувшее в плоскости «батута» тахионное зеркало. Конечно,
это не более, чем жалкое подобие ушедших в историю ракетных стартов
«Союзов» и «Сатурнов» - но всё же носит оттенок прежнего
варварского великолепия, прочно ассоциирующегося в головах
обитателей Земли с первыми шагами в освоении космоса. Но здесь, на
королёвском «батутодроме» не было даже этого. Стальной диск, на
котором был установлен лихтер, опустился вглубь метра на полтора,
словно рука толкателя ядра, делающего замах, - а потом мощные
гидравлические поршни поддали под неё, сообщая лихтеру вертикальный
импульс, равный (если верить молодому человеку в униформе) примерно
двум третям ускорения свободного падения. Угловатая коробка лихтера
под действием этого толчка подскочила примерно на пять метров – и,
несомненно, обрушилась бы назад, на стартовый круг, если бы не
вспыхнувшая в бублике «батута» светящаяся мембрана. Лихтер по
инерции пролетел сквозь неё – и продолжил движение уже над
плоскостью «космического батута», смонтированного на орбитальной
станции «Гагарин». В иллюминаторах серенькое подмосковное небо и
такой же серый бетон стартового поля сменился усыпанной звёздами
чернотой, в которую медленно вползал горб Луны; пассажиры, сидящие
у противоположного борта, имели возможность наслаждаться зрелищем
родной планеты, проплывающей в трёх с половиной тысячах километров
внизу. Голос по внутренней трансляции предупредил, что отстёгивать
ремни запрещается, и пассажирам следует подождать, пока не будет
закончена швартовка. Снаружи по обшивке заскрежетал металл, в
иллюминаторе возникла раскоряченный угловатый силуэт - это
«портеры», пилоты орбитальных буксировщиков, именуемых «портерами»
зацепили лихтер своими клешнями своих «крабов» и, плюясь в разные
стороны струйками белёсыми струйками маневровых выхлопов, повели
его к пассажирскому причалу.