Мы посмеялись и разлили по стаканам
ещё горячее вино. Чокнулись «за удачный поход» и выпили.
Действительно, сразу стало тепло и приятно. Палатка гремела от
барабанящих тяжёлых капель и порывов ветра, но внутри было сухо и
спокойно. Мы не спеша доели ужин, допили остатки глинтвейна и стали
готовиться ко сну.
Я надел на ночь тёплый свитер и
вязаные носки, расстелил тонкий матрац-подстилку и укрылся одеялом.
Пузырь одеяло в поход не захватил, но надел на ночь свитер и
куртку, так что за него можно было также не беспокоиться. Фея
устроилась лучше всех – у неё в рюкзаке оказался тёплый
туристический конверт-спальник, в который она и забралась,
застегнулась до самого носа и могла спать в тепле и уюте посредине
между мной и Пузырём.
Затушив свечку, я полежал немного,
слушая шум дождя, потом пожелал всем спокойной ночи. Никто не
ответил – друзья уже крепко спали. Мне же, наоборот, не спалось –
наверное, потому, что я почти весь день и так проспал. Я полежал
немного, может, и вздремнул часок-другой, но потом встал полный
сил, готовый идти хоть весь следующий день.
Дождь закончился. Я вылез из палатки
и начал заново разводить костёр. Мокрые ветки долго не хотели
разгораться, но постепенно мне удалось зажечь от углей, ещё
хранивших тепло в самой глуби костра, тоненькие палочки и сухой
мох, а потом и остальные дрова. Небо быстро очищалось от туч,
засияли россыпи совершенно незнакомых звёзд, стало светло почти как
днём.
Я проверил сеть и вытащил
запутавшуюся в ней небольшую щуку. Эта удача подстегнула меня, я
достал рыболовные снасти, нацепил на крючки кусочки хлеба и утиного
мяса, и закинул в воду. Белые поплавки из перьев были хорошо видны
на фоне тёмной воды, что весьма способствовало ночной рыбалке. В
принципе, у меня имелись в рюкзаке и донные «закидушки» с
колокольчиками, вот только я решил не ставить их сейчас, чтобы не
разбудить спящих друзей.
Клевало нечасто, но зато и мелочёвка
не терзала попусту наживку. До рассвета я смог поймать десяток
окуней самого разного размера, одного усатого налима и ещё одну
непонятную рыбину длиной с ладонь и с продольными голубыми
полосками. Эта рыба явно не водилась в реках у нас дома, но
выглядела вполне типично для речной рыбы, то есть съедобно. И после
длительного осматривания «полосатик» был признан годным для ухи.
Поставленная сетка принесла ещё двух щурят и несколько окуней. Я
почистил всю рыбу, в том числе «полосатика», порезал принесенные из
дома Феей овощи и начал варить уху по рецепту, которому меня учил
мой отец много лет назад – сначала просто готовить рыбный бульон из
мелочёвки и плавников, потом выкинуть рыбу и покрошить морковку,
лук и картошку, а только потом солить и класть хорошие куски
рыбы.