Кроме того, уже с самого начала болезни некоторые из врачей прямо говорили, что лечиться в Советском Союзе безнадежно и что надо ехать в США, ФРГ или Израиль. Это была еще более безумная рекомендация, чем достать лекарство, которого нет. Лечение, как нам говорили, стоит не менее 100 тыс. долларов. Ни у нас, ни у кого из нашего окружения нет вообще никакой валюты, рубль неконвертируем, никаких зарубежных клиник, зарубежных благотворителей мы не знаем. Таковы были исходные позиции. А затем начались звонки, телеграммы, факсы по множеству каналов – издателю в Америку, другу в Польшу, бывшему сотруднику в Иерусалим и т. д. История болезни Саши с помощью друзей переводилась на английский язык, писалось обращение к зарубежным коллегам по профессии, которое подписали два ведущих в стране специалиста, рассылались в разные места запросы и просьбы. Затем было написано обращение к зарубежным юристам от имени Сашенькиного деда – юриста. Росла папка бумаг, прошений, писем. Мои друзья переводили материалы, звонили в разные страны, рассылали факсы, используя для этого все свои возможности, служебное положение, связи. Маленький ребенок лежал в Онкоцентре, а в это время непрерывно до двух часов ночи звонил телефон, и помню, как в одну из таких ночей почти подряд звонили из Сан-Франциско, Варшавы, Иерусалима, Риги, Донецка, Ярославля. С одной стороны была болезнь и бездушная советская медицина, с другой стороны – люди, встающие на помощь ребенку. И как в евангельской притче о самарянине (Лк. 10: 25–37), стало видно, кто истинно ближний, а кто – дальний. Саша начала показывать, да и поворачивать мир иным образом, вызывая, выявляя в каждом из нашего окружения либо не подозреваемое до того душевное богатство, либо так же не подозреваемую до того душевную пустоту и отстранение.
Теперь пора сказать о главной линии. О вере. Выросли мы – моя жена Таня и я – в сугубо атеистических семьях. В богоборческом, атеистическом государстве и обществе. Шли к религии сложно, крестились в зрелом возрасте. Но детей наших мы крестили уже сознательно и ко времени Сашенькиной болезни были не совсем чужими людьми в церкви, старались молиться утром и на ночь, ходить в храм, читать вслух с детьми Евангелие, Закон Божий. Мы делали это недостаточно регулярно и усердно, но вера уже вошла в наш дом, в нашу повседневную жизнь. Сейчас передо мной живо встает картина, как утром в воскресенье или в каникулы мы вчетвером – жена, дети – Саша и Маша, я – стоим дома перед иконами и дети читают вслух по молитвослову «утреннее правило» – свод утренних молитв. Часть читает Маша, а часть Саша. Они хорошо знают, какую молитву кто должен читать, и ревностно следят, чтобы другая не прочитала больше, чтобы все было поровну…