—
Непременно.
Для того, что она собиралась сделать, нож был
просто необходим.
Несмотря на то, что весна в долине набирала
обороты, темнело все еще рано. Но сегодня, вместо того чтобы как
обычно сидеть на крыльце и наблюдать за звездами, Доминика
отправилась в кровать. Она забралась под одеяло едва ли не раньше
своей пожилой соседки, отвернулась к стенке и прикрыла глаза,
намереваясь хорошенько выспаться перед долгой и сложной
дорогой.
Сон подступил быстро. Ей снилась Шатария,
родная академия Ар-Хор и выпускной бал. Вокруг кружили сияющие лица
выпускниц, готовых отправиться на поиски любви с загадочный
Андракис. Они гадали о том, каким будет их суженый, мечтали, а Ника
стояла посреди зала и не могла сказать ни слова. Она хотела
крикнуть, что все это обман, что нет никакого отбора и благородных
воинов, готовых преклонить колено перед прекрасными избранницами,
но голос не слушался.
Нике казалось, что ее вообще никто не
замечал. Все проходили мимо, разговаривали и смеялись, и только
старый ректор гимназии — сэр Мейлис — смотрел с осуждением…и
пониманием.
Потом ее выкинуло на корабль, к ногам дико
хохочущей Мойры. По ее рукам ползли зеленые ядовитые змеи, между
губ скользил тонкий раздвоенный язык, а глаза были цвета янтаря. В
них полыхало пламя. Все ближе и ближе. Затягивая, заставляя
трепетать.
Хлоп! И вместо Мойры перед ней молодой
кхассер. За его плечами угрожающе подняты темные крылья, на губах —
хищная усмешка. Он жуткий, но такой…такой… Сердце пропускает удар,
когда его взгляд затягивает тьма, и еще один, когда он подступает
ближе. Что-то сладкое и в то же время пугающе-острое скручивается в
тугую спираль чуть ниже пупка. Ей хочется сбежать, и в то же время
остаться. Ксассер протягивает руку, намереваясь прикоснуться к ее
щеке…
На
этом моменте Ника проснулась. Подскочила на кровати, судорожно ловя
воздух ртом и сминая в пальцах тонкое одеяло. В груди гремело, и то
ощущение острой сладости никак не хотело отступать, заставляя
плотнее сжимать бедра.
—
Дура!
Подведя неутешительный итог, Доминика
спустила ноги с кровати, нащупала на полу большие войлочные тапки и
пошаркала к окну. Еще темно, но в небе появлялись первые призрачные
отблески рассвета.
Ложиться обратно и пытаться уснуть еще на
пару часов не было смысла. За ребрами, разгоняя остатки дремы,
продолжало грохотать сердце, а жажда действия толкала
вперед.