— Я пойду, наверное, — она нерешительно привстала, глядя на его
помрачневшее лицо. — Мадам Помфри предупреждала, чтобы я недолго.
Прости меня, пожалуйста... — девушка виновато улыбнулась и вдруг
легонько погладила его по руке.
После ухода Мальсибер он какое-то время лежал неподвижно, весь
ушедший в мысли о том, что происходит на факультете. Хотелось
схватить Слагхорна за отвороты мантии и трясти до тех пор, пока до
него дойдет... впрочем, его, видимо, уже не исправить. Но
разлеживаться тут все равно нечего. Взгляд Северуса упал на
«Придиру»: нет, сейчас не до чтения, есть поважнее дела. Он
огляделся в поисках своей одежды и палочки, ничего не обнаружил и,
завернувшись в простыню, направился продолжать поиски в кабинет
Помфри. От слабости пошатывало, пришлось по пути опираться на
спинки кроватей.
В дверях лазарета дорогу ему преградила сама целительница.
— И куда это ты собрался?
— Верните мою одежду, пожалуйста... Мне надо идти.
— Сегодня ты никуда не пойдешь, — тоном, не терпящим возражений,
заявила она. — И завтра тоже, и послезавтра. Тебе отлеживаться надо
и отъедаться, скелет ходячий! В профиль глянуть, ну точно линейка,
один нос торчит.
— Я у себя отъемся, честное слово, — он невольно улыбнулся
такому сравнению. — Но мне действительно надо возвращаться, мадам
Помфри.
— Хорошо, но по крайней мере сегодняшний день проведи здесь, —
уступила женщина. — Пойдем, снова ляжешь... И мне нужно узнать у
тебя кое-что.
Уложив беспокойного пациента, она рассказала ему о черном вихре,
сторожившем его беспамятство в ночном заснеженном дворе, и о
лихорадке, очень похожей на те, что бывают у магов, не рассчитавших
свои силы в противостоянии Темной магии.
— Темной магии тут нет, — успокоил ее Северус. — Я нашел
рукопись Салазара, в которой описывается, как можно овладеть
искусством левитации. Ну и... у меня получилось, насколько я
помню.
— А черный смерч?
— Кажется, в ту ночь я побывал за порогом жизни, — предположил
он. — И, наверное, что-то захватил... с той стороны.
Помфри передернуло. Снейп заметил это.
— Нет, это не страшно ничуть... Правда, поначалу была дикая
боль, но потом... Непередаваемо! Обязательно попробую еще раз.
— Ты доконаешь себя, — предупредила Поппи.
— Я живучий, — усмехнулся он.
Она уже собралась уходить по своим делам, но вспомнила еще об
одном вопросе.