Немец тем временем закончил пилить, отнес поленья кухне,
сгрузил и заглянул в котел. Облако пара вырвалось наружу. Ветер дул
в нашу сторону, и неудержимо манящий запах достиг нас через
секунду. За моей спиной зашевелились Паляниця с механиком, я
услышал, как заурчало в их животах. Черт!
Я оглянулся. Серо-стальная форма
танкистов отличается по цвету от немецкого «фельдграу», но сходство
есть. Кто не рискует, тот не обедает!
Наше появление немец прозевал, а
когда заметил, застыл недоуменно. Мы шли, не спеша, вразвалку, как
идут к родной кухне уставшие в боях солдаты. Пока немец соображал,
мы подошли совсем близко. Он догадался в последний момент и
дернулся к упряжке, но «Парабеллум» уже смотрел ему в лицо.
– Хальт!
Он замер. Прекрасно! Мне не хотелось
стрелять – могли услышать с дороги. Паляниця метнулся к упряжке и
вернулся с карабином в руках. На ремне, переброшенном через плечо,
– гроздь подсумков. Вот и славно! Это очень легкомысленно, господин
фриц, оставлять оружие в повозке, его следует держать под
рукой.
– Где остальные?
Паляниця перевел. Немец зачастил, испуганно бегая глазами по
нашим лицам.
–
Он один, – резюмировал «летеха». – Второго повара ранили осколком,
он отвозил его в госпиталь, теперь догоняет своих. По пути решил
запастись дровами.
Как
мы и думали!
–
Что в котле?
–
Картофель с мясом, – перевел лейтенант.
–
Мы обожаем картошку с мясом! – сообщил я и поторопил немца: –
Шнель!
Он
метнулся к упряжке, спустя минуту в руках каждого из нас была
алюминиевая миска с тушеной картошкой. У немца нашлись и ложки.
Шипя и обжигаясь, мы набросились на еду. Картошка оказалась слегка
не доваренной, но на это было плевать: горячее сырым не бывает. Ели
мы стоя, я не забывал поглядывать по сторонам: береженого бог
бережет. Миски опустели, немец наполнил их снова. В это раз мы не
торопились, первый голод утолен. Закончив, я облизал ложку и сунул
за голенище сапога: пригодится. Моему примеру последовали лейтенант
и Коля-мехвод. Немец принял у нас миски, метнулся к кухне и открыл
крышку второго бака. В ноздри ударил забытый аромат. Кофе? Ну,
конечно! Чай в Вермахте не пьют.
Немец наполнил алюминиевые кружки и поднес нам. Паляниця
схватил и жадно припал, а вот Коля, отхлебнув, сплюнул: