- Младший лейтенант Буров.
- Молодец Буров. И ты Перескоков
молодец!
- Перепрыга! – обиженно поправил его
лопоухий.
- Пусть так, - не стал спорить майор,
- а теперь потащили-ка этого хмыря к штабному вагону. Думаю,
вопросов к нему будет очень много…
10 июня 1943 года эшелоны с
личным составом и боевой техникой Уральского Добровольческого
танкового корпуса прибыли в Подмосковье, в город Кубинка, в
шестидесяти трех километров к западу от Москвы, где корпус был
передан в состав резерва Ставки Верховного Главнокомандования,
доукомплектован и через некоторое время включен в состав 4-й
танковой армии, которой командовал Василий Михайлович
Баданов.
К этому моменту материальная
часть корпуса состояла из двухсот двух танков Т-34-76, семи танков
Т-70, шестнадцати САУ СУ-122, шестидесяти восьми бронемашин БА-64,
восьми установок М-13, девяносто четырех минометов, восьмидесяти
орудий разного калибра, и тысячи двадцать восьми колесных машин
всех марок.
Из 8206 человек личного состава,
лишь 536 имели боевой опыт. Служили в корпусе и женщины: 249
связистов-радистов и 123 рядовых и младших командиров.
18 июля 1943 года 4-я танковая
армия была передана в подчинение Западному фронту. 30-й УДТК вошел
в состав выступившей 19 июля на фронт армии и к 24 июля
сосредоточился в лесах в районе Козельска.
***
Первый месяц моей службы в УДТК
прошел спокойно, если не считать той истории с ночной
бомбардировкой состава еще на подъезде к Кубинке. Той ночью всем
повезло – состав остался цел и невредим, бомбы, сброшенные
практически вслепую, легли чуть дальше, перепахав часть поля и
дорогу. Пленного летчика мы передали куда следует, и больше я его,
разумеется, не видел. Меня несколько раз допросили, но, очевидно,
мои слова сошлись с показаниями неизвестного майора и Перепрыги,
поэтому вскоре от меня отстали.
Майор, к слову, обещал написать на
нас с Перепрыгой представление к награждению за проявленную
доблесть и отвагу, но сделал ли он это, я не знал. Время шло, дни
сменяли дни, а награждать меня никто не собирался. Это было даже к
лучшему, я и так вызывал удивление, когда приходилось привинтить к
форме орден. Благо, объяснять подробности всем подряд я был не
обязан, более того, делать этого я категорически не имел права, на
все вопросы отделываясь стандартной отговоркой – «за исполнение
служебного долга» и точка, без подробностей. А орденскую книжку,
которое я получил к «Ордену Красного Знамени» стояло абстрактное:
«Образцовое исполнение воинского долга». В довесок к именному «ТТ»
мне так же вручили документы на наградной пистолет, и в нем тоже
конкретно не было указано, за что именно дали награду. Секретность,
все понятно.