Петер надулся, негодуя, что в очередной раз его прозвали трусом, и, подняв воротник толстовки, отвернулся.
— Я никогда не встречал существа более преданного, чем Странник. Отец несправедлив! — заступился за любимого скакуна Хинрик.
— Мне тоже его будет не хватать, — Энн подошла чуть ближе к брату и бережно взяла за руку. — Ты же знаешь.
И Хинрик действительно знал. Никто кроме него и Энн больше не любил Странника такой чистой и безграничной любовью.
— Выставка через неделю. Энн, как переубедить отца?
— Мы что-нибудь придумаем!
Говорят, что общее горе сближает. Наверно, именно это уберегло Энн и Петера от гнева отца. Хинрик, ощутив на себе поддержку сестры, не стал жаловаться Ларусу, хотя сегодня ребята и нарушили главное правило их семьи: не подходить к обрыву ближе, чем на полмили.
Вечерело. Арна суетилась на кухне, Ларус вместе с Петером пытались научить Оскара читать, а Энн сидела у окна и всматривалась вдаль, в сторону конюшен, где Хинрик слонялся возле пустого загона и зло пинал воздух под ногами.
— Пап, — позвала Энн, — Хинрик сказал, что Странник с нами последнюю неделю. Это так?
— Да, Энни, я решил продать его, — весьма равнодушно ответил отец, не отрываясь от планшета с прыгающими буквами.
— Но это же Странник, пап! Как мы без него?
— Всего лишь строптивый и упрямый конь. Исландских скакунов ценят за покорность и преданность, а этот? Я устал, Энн, с ним бороться. Он слишком своевольный.
Таких не любят. Такие никому не нужны. Такой была и сама Энн. Наверно, поэтому отец всегда относился к ней более сдержанно и местами холодно, нежели к покорным и смиренным сыновьям.
— И кто же его купит? Мне кажется, молва о его несносном характере шагает на мили вперед его самого. Разве нет?
— Энн, это пока только выставка. Но, знаешь, Кристоф обещал покупателей с материка.
— Папа! — раздался тонкий голос пятилетнего Оскара. — А правда, что киты вернулись?
Петер и Энн тут же напряглись: кто-то проболтался.
— Кто тебе сказал такое, малыш? — делано спокойно и ласково спросил Ларус, но внутри у него зарождался ураган, готовый снести любого на своем пути.
— Никто, я просто слышал, как Петер болтал по телефону.
Глаза Ларуса моментально потемнели, предупреждая о неминуемой буре, но пока он держался. Пока...
— Петер? — строго спросил отец, переводя свое внимание на сына.