— Расслабьтесь, — проговорил он, выставив вперёд руку, словно
осаживая нас. — Просто неудачная шутка. Я знаю, что он не нежить.
Это в пророчестве было.
— Что ещё за пророчество? — я поднял голову, пытаясь найти его
глаза или хотя бы то блестящее, что видел, но теперь там была
только тьма.
— Да так, — отмахнулся трибунал и огляделся по сторонам. — Наше
внутреннее. Давайте я лучше вас по домам развезу, чтобы полицейские
и канцелярские до вас не добрались по пути.
И тут я подумал, что вряд ли человек бы стал спасать нас, чтобы
убить чуть позже. С другой стороны, он тоже мог охотиться за тем
цилиндром, что скрывался в моём кармане. Как там бишь его?
Тайнопись?
— Пожалуй, соглашусь, — ответил я и глянул на Бориса.
Тот, в свою очередь, посмотрел на меня. И пожал плечами, выражая
позицию: мол, если ты едешь, тогда и я.
Машина оказалась довольно странной, на мой вкус, впрочем, как и
оружие. На узких колёсах и довольно округлых форм. Мне на ум
почему-то пришло слово «ретро», хотя тут это явно было обычное
средство передвижения. Сзади находился огромный цилиндр, в котором
закручивались золотистые вихри, похожие цветом на клинок
трибунала.
Первым мы завезли моего нового знакомого некроманта, так как
оказалось, что живёт он в двух кварталах от больницы и каждый день
ходит сюда пешком.
— Встретимся завтра? — спросил он, выходя из машины, но мне
почему-то показалось, что сделал это он больше для проформы.
Поэтому ответил в том же ключе:
— Конечно, до завтра.
А вот моё место жительства осталось для меня загадкой. Врач с
треугольной седой бородкой, которого Борис назвал Лукой
Сергеевичем, так и не сказал, где я живу.
— Домой? — поинтересовался у меня трибунал при том, что уже
тронулся.
— Желательно, — сказал я, предпочитая не вдаваться в
подробности.
Я решил, что если он спросит адрес, то я начну разыгрывать драму
с потерей памяти. А так незачем. Однако он сказал совсем другое,
что заставило меня сильно напрячься.
— Бори в пророчестве нет, — проговорил он, глядя сгустком тьмы,
что был у него вместо лица, на дорогу.
Не знаю уж почему, но я воспринял эту фразу, как угрозу.
— И что теперь? — я сам слышал, как ощетинился, восставая против
чего-то такого, что сам не мог понять. — Борис — отличный человек.
Он мне очень сильно помог.
— Да я и не против, — меланхолично ответил Святояр, предпочтя не
замечать моего настроя. — Просто потом нам с тобой не надо будет
удивляться изменениям.