Он смотрел мне в глаза, не отрываясь, и я видел, как внутри него
происходят перемены. Чего бы он не прочитал в моём облике, это
сыграло мне на руку.
— Почему вы считаете, что являетесь причиной болезни своей
сестры? — спросил он, наконец. — Просто, если вы это для красного
словца… то нам с вами не о чем говорить.
— Нет, — ответил я, пытаясь подобрать нужные слова. — Дело в
том, что три дня я считался мёртвым. Меня вовремя доставили в
больницу к Луке Сергеевичу, — я рассудил, что Пирогов должен его
знать. — И держали три дня на аппаратах искусственного поддержания
жизни. А вчера я пришёл в себя, — тут глаза Алексея Сергеевича
расширились. — И моя сестра осталась без надежды на донорство.
— Лука – бездарь, — ответил на это Пирогов, и тут я понял, что
они даже чем-то похожи. — Трудяга невозможный, но бездарь. У него
самый слабый родовой дар из нас всех, — он снова откинулся на
спинку и вздохнул. — Вы хоть представляете, сколько будут стоить
мои услуги?
— Это неважно, — ответил я, абсолютно уверенный в своих словах.
— Жизнь бесценна.
— И не поспоришь, — согласился тот. — Как хоть зовут тебя юноша?
Я запишу.
— Руслан Могучий, — ответил я, и Алексей Сергеевич резко
обернулся ко мне.
— Откуда у вас деньги? Ваш отец, насколько я знаю, нищий, — в
его словах не было ни грамма превосходства, лишь констатация
факта.
— Это неважно, — проговорил я, вкладывая всю свою уверенность в
эти слова. — В конце концов, продам мотоцикл.
— Молодой человек, — с внезапной улыбкой из густой бороды
произнёс Пирогов. — Вы действительно не понимаете, сколько стоят
мои услуги? — он всмотрелся в меня и махнул рукой. — Вижу, что не
прикидываетесь. Таких мотоциклов вам понадобится пара десятков. Но!
— тут он встал с кресла и направился обратно к гардеробу, я встал
вслед за ним. — Вы меня здорово выручили внизу. А если ещё
поработаете моим водителем, то я согласен записать эту операцию на
ваш счёт и даже не сильно дёргать с выплатами.
— Без проблем, — ответил я, разводя руками. — Только на моём
транспорте.
Алексей Сергеевич остановился, как вкопанный, обернулся на меня,
а затем взгляд его просветлел.
— Всю жизнь мечтал прокатиться на таком, да только статус и
постоянные «потом» не давали. Поехали. Только я другую одежду
надену.
Через десять минут мы уже мчались по шоссе обратно в больницу.
Полы дорожного пиджака Пирогова трепало ветром, как и густую седую
шевелюру. А вот бороду он прятал за мою спину.