Периодически я слышал от него восхищённые возгласы, но старался
не обращать на них внимания. И вообще я думал сейчас не о том. Мне
повезло. Очень крупно повезло.
То, что я увидел сегодня утром в памяти, повергло меня в
состояние близкое к самому натуральному шоку. После исчезновения
матери меня хотели отдать в военный интернат. Мол, потенциал
магический никакой, содержать не на что, воспитывать некому. Именно
в этот момент вышла Вероника, которой было чуть больше двенадцати
лет, и сказала, что будет заботится о Руслане сама, но отдать его
никуда не даст.
И чтобы не случалось дальше между нами, этот поступок раз и
навсегда отделил её от всей остальной семьи, члены которой зря
носили столь громкую фамилию. Но не она. Именно тогда я понял, что
раз не получилось с донорством, должен быть и другой способ.
Мы въехали на территорию и остановились напротив входа всё того
же корпуса. Волосы у Алексея Сергеевича так и остались торчать
назад, как их оттянуло ветром. На лице у него была улыбка неземного
блаженства.
— Это незабываемо, друг мой! — сказал он, глядя в высокое небо.
— Это лучшие эмоции за последние несколько лет! Боги, я словно был
мёртв, а теперь оживаю! Это так…
Из холла медленно и с печальным выражением на лице вышел Борис.
Он старался не смотреть мне в глаза. Меня кольнуло нехорошее
предчувствие.
— Прости, — сказал он, подойдя вплотную. — Твоя сестра только
что умерла. Я пытался её удержать до вашего приезда, но не смог.
Прости.
* * *
Окраина Москвы, одна из секретных
квартир.
— Слушай, прыгун, где Тайнопись? — суровым голосом спросил лысый
бандит, сидящий спиной к Валерию. — Мы тебе и ориентировки дали, и
путь расчистили. Артефакт должен лежать вот тут, — он постучал
толстыми, как сардельки пальцами по подлокотнику кресла. — А он
где?
Несмотря на то, что бандит хотел казаться грозным и матёрым,
Валерий считал, что его голос больше подошёл бы базарной бабе.
Впрочем, лица бандита он никогда не видел, потому что тот сидел
спиной к нему при каждой встрече. Приходилось довольствоваться
лысиной и жирными пальцами, выражающими весь спектр эмоций.
— Я предпочитаю имя Джампер, — ответил на это Валерий, чем
рассердил бандита. — Это иностранное слово, как нельзя лучше…
— А я – подданный Российской империи, — перебил его человек в
кресле, перейдя на рык. — И пользуюсь теми словами, к которым
привык. Поэтому ты – прыгун. А я спрашиваю, где, мать твою,
Тайнопись. Артефакт, который ты должен был добыть.