Только сейчас я заметил, насколько сильно покраснела кухарка, и
как в ужасе вжимает голову в плечи. Ну и нравы тут. Еще, может, и
рабство не отменили?
Я не стал дальше связываться с учениками Лючи, пошел следом за
кухаркой. Столовая для прислуги оказалась первым темным помещением,
которое я увидел в этом мире. Мутное крошечное окно едва освещало
кособокий стол с приставленной к нему лавкой. Больше ничего в
комнате не было.
Кухарка принесла откуда-то большую кастрюлю, наскребла со стенок
каши в тарелку и, поставив ее передо мной, удалилась обслуживать
господ. Из тарелки пахло вкусно, но подгоревшие комки каши
выглядели отбросами. Тем не менее я подавил первоначальное желание
отодвинуть ее и уйти голодным. Пища мне нужна, так что плевать, как
она выглядит.
Поел я быстро. У столовой для прислуги был второй выход, скорее
всего, в коридор. Но я его проигнорировал, решительно вернувшись в
большую столовую. К моему удивлению, Бруно сидел вместе с донами,
непринужденно о чем-то болтая. Как только я появился, все сразу
замолчали.
— Опять ты? — сквозь зубы процедил дон Остилья. — Бруно, научи
своего неотесанного олуха нормам поведения, принятым в нашем
обществе.
— Насколько мне известно, Евгень-ий не слуга, а подмастерий моны
Лючи, так что имеет право питаться за общим столом, — пожал плечами
Бруно. — Присоединишься к нам?
Скривив презрительную мину, Остилья встал. Его приятель нехотя
последовал за ним.
— Я отказываюсь находиться за одним столом с ублюдком, — все
также презрительно изгибая губы, выплюнул дон. — После того как
закончишь есть, Евгень-ий, необходимо вымыть полы в мастерской. До
блеска, так, чтобы глаза слезились, на них глядя. А также отдраить
стены и привести в порядок все запасные мольберты.
Развернувшись на каблуках, он вышел из столовой, вместе с
вприпрыжку устремившимся за ним товарищем.
— Занятные господа, — протянул я, садясь за стол.
Передо мной стояло огромное блюдо с булочками. Я взял одну,
разломил. Внутри оказался какой-то джем. То, что надо после мясной
каши. Чая бы еще, но чая тут не подавали, как, впрочем, и кофе.
Только воду, да какие-то компоты. Отыскав на столе пустую кружку, я
наполнил ее из стоящего рядом с Бруно графина мутноватой
бледно-розовой жидкостью. С подозрением принюхался. Пах компот
довольно приятно — чем-то горьковато-кислым.