— Да какие волки. Целую почитай оставили. А след от когтей — во!
Твари...
Про тварей я слышал неоднократно. Раз лет в пять-шесть они
появлялись и убивали. Жрали людей. Скот резали чисто по фану, чтобы
посеять панику. Как именно эти твари выглядят, я, конечно, понятия
не имел. Расспросить — и то не мог, голосовые связки меня не
слушались.
— С мужиками потолковали. В соседней деревне как раз охотник
заночевал. Решили, будем платить.
— Да где ж денег-то взять? — всплеснула руками типа-мать.
— Где взять, где взять... Уж возьмём где-нибудь! Лучше так, чем
подыхать.
Ну, не знаю, батя. Если б ты спросил меня, я б тебе сказал, что
лучше уже подохнуть, чем вот так дальше. Впрочем, это моё мнение,
не навязываю.
На следующий день кого-то в деревне убили. Из людей, в смысле. А
к вечеру пришёл Он.
Ещё до того, как увидел его, я почувствовал нечто невероятное. У
меня шевельнулся указательный палец на правой руке. Дёрнулся, будто
пытаясь нажать на спусковой крючок, доделать недоделанное в прошлой
жизни.
Я вытаращил глаза, не веря собственным ощущениям. Как дышать — и
то забыл. И тут в дверь постучали. Так размеренно, увесисто: ТУК,
ТУК, ТУК!
— Кого там нечистый приволок? — буркнул типа-отец и пошёл в
сени. — Кто там?
Ответа не расслышал. Но, судя по тому, как быстро откинулся
засов, это не соседка за солью.
— Господин, а мы ж не ждали... Мы-то думали, вы у старосты
заночуете...
— Меня судьба ведёт, — послышался сильный глубокий голос. — Сюда
привела. Найдётся, где остановиться?
— Как не найтись! Да только у старосты-то изба побольше, там вам
поудобней будет.
— Ничего, ничего...
Он вошёл. Высоченный мужик. Длинные волосы, борода, усы, повязка
на голове — чтоб волосы в глаза не лезли и пот не заливал. На поясе
— меч. На правой руке — кожаная перчатка без пальцев.
И избу моментально наполнил запах... Не знаю, чего. Нездешний
запах. Я дышал — и как будто бы понимал, как огромен мир.
Когда он шагал, мне казалось, что пол под ним прогибается, и
земля дрожит — столько силы в нём чувствовалось.
Сели. Налили мужику похлёбки, дали краюху хлеба. Он ел неспешно,
с глубоким самоуважением. Задавал вопросы, а мать и отец, стоя
рядом, робко рассказывали о чудовищах.
— Раньше-то чего не обращались? — буркнул мужик.
— Так ведь дорого. А у нас деревенька — сами видите...