Не для того ли Морроуз излагал свои мысли так сложно и
витиевато? Что ж, благодарствую за деликатность. Оставалось всего
лишь понять, что он подразумевает под «расписанием детских занятий»
и «распорядком». В доме моих родителей толком не существовало
никаких расписаний. Когда меня урезонивали на занятия, тогда и
учили. Мама радела за порядок, но отец в ответ только смеялся. Он
неизменно был отчаянно легкомысленным.
— Леди Адель! — вновь стук в дверь. И я даже не дрогнула,
привыкаю. — Ваше платье и туфли!
Поспешно открыла, держа записку от лорда в руке. Пряча взгляд,
Фрэй вручил мне объёмный бумажный пакет и коробку.
— После обеда прибудет портниха. Лорд заказал ей два гарнитура
верхней дамской одежды для променадов с детьми и вероятной
прохладной погоды. Если обувь вам подойдёт, я немедленно отдам
распоряжение сапожнику, уже завтра он обещал привезти кое-что из
готового.
...
Кербастриан Фрэй зачем-то беседовал со мной как с дурочкой:
неспешно, разборчиво и с расстановкой. И смотрел внимательно, явно
ожидая какой-то реакции. Я хранила молчание, переступая босыми
ногами и с хрустом комкая бумажный пакет. Дворецкий продолжил:
— Если будут дополнительные пожелания, я немедленно отправлю
садовника к станции.
Прозвучало так необычно, что я тут же прервала дворецкого,
выдохнув испуганно:
— Нет, спасибо!
— Дети поднимаются через час, — почему-то вдруг разом
смягчившись, произнёс ровным голосом Фрэй. — А в восемь тридцать я
ожидаю вас в коридоре. Лорд приказал...
— Всё понятно! — прервала его я и, сама себя испугавшись,
захлопнула перед квадратным носом дворецкого дверь. Утренний резерв
нервов у меня внезапно закончился.
Хотелось погрузиться в истерику или залиться слезами. Почему-то
вновь стало страшно.
Прошлёпала босыми ногами к кровати, бросила на пол коробку и
быстро развернула бумажный пакет, обронив на постель моё новое
платье. Нахмурилась, поджимая губы. Ну что сказать, лорд Морроуз
питает слабость к синему цвету. Необходимого свыкаться. Как и с
тем, что ни о бальных, ни об утренних платьях можно больше не
грезить. Мой удел на сегодняшний день — униформа прислуги. Такова
плата за честную жизнь, и, клянусь, я приму сей факт с
достоинством.
Справедливости ради сто́ит признать, что лорд не скупился на
собственных слуг. На дворецком вчера красовалась дорогая, богато
расшитая серебром бархатная ливрея глубокого тёмно-синего цвета,
практически чёрная. Как вечернее небо над Галлией. Сегодня
дворецкий встречал меня в «скромной» одежде из бархатных
тёмно-синих штанов, чёрной шелковой блузы и бархатного же жилета.
Мой нерадивый отец облачался скромнее! Даже когда... когда...
Беспомощные слёзы негаданно вдруг подступили. Громко всхлипнув, я
всё же взяла себя в руки.