Бережно положив череп в чёрный ящик,
майор закрыл крышку, то и дело, морщась от пронзающего пальцы
холода. Затем он поднял взгляд на разъярённую девчонку.
- Показывай.
- Что показывать? – зашипела навья,
мечтая о миге, когда они перегрызёт глотку живому.
- Покажи, что произошло с людьми в
форме.
- С которыми? – девочка
сощурилась.
- Выходит, много их у тебя было, -
майор посуровел. – Покажи, что случилось с теми, чьи тела гниют в
подземелье у ложного входа.
Навья победно улыбнулась, оскалив
вытянувшиеся клыки.
- Я хочу кушать… Накормишь –
покажу.
***
- Продолжим. Показывай, дурная
голова.
Старик взял мертвеца за волосы, уже
зная, что в его руки попал не один из гридней, а тот несчастный
старик, чьё тело подняла из земли колдунья и заставила сыграть роль
своего деда. Нужно было выяснить, кто она такая на самом деле и
чьим интересам служит, пока мертвец не рассыплется прахом.
- Сдохни!
Мертвец с пустыми глазами одним
ударом топора сокрушил коня воеводы. Вылетевший из седла воин,
перекувыркнулся через голову, отлетел в сторону, что спасло его от
второго удара. Морок развеялся и сейчас ратник видел, что кожа на
лице мнимого деда едва держится на белёсых костях, один глаз
отсутствует, а нижняя челюсть, не закрываясь, болтается на сгнившей
плоти.
На поляне закипал бой. Ничего не
понимающие ратники падали под ударами одурманенных собратьев. Те,
кто были посообразительнее и видели начало схватки, неуверенно
защищались, недоумённо взывая к обезумившим соратникам, которые не
щадя себя лезли в бой, бесстрашно налетая на выставленные вперёд
мечи и копья.
Увереннее всех держался десятник,
подле которого собралось несколько воинов, не разобравшихся в
происходящем, но безропотно выполняющих приказы старшего товарища,
который приказал рубиться со своими – значить нужно
рубиться.
Одурманенные вои действовали
неумело, будто растеряв все навыки. В основном они брали нахрапом,
пронзая тела оторопевших мечников. Те же, кто нашёл в себе силы
сопротивляться, начали сбиваться в кучи. Но одурманенных было куда
больше – девочка успела напоить отваром множество воинов ещё до
того, как телега вызволена из булькающей жижи. Если бы сейчас
кто-то обратил на неё внимание, то удивился бы не найдя телегу,
вместо которой подле вязкой лужи стоял массивный дубовый пень, с
широкими корнями.