Но всем было не до того.
- Умри отступник!
Топор мертвеца пролетел перед
самым носом воина, который понимал, что он слышит не речь поднятого
чародейством тела – слова исходят от колдуньи, которая так и
осталась в образе маленькой рыжеволосой девочки с двумя тонкими
косичками. Меч ратника выпорхнул из ножен и столкнулся с топорищем.
В любой другой ситуации закалённый клинок скорее всего бы перерубил
древко, но чародейка была готова к этому и наложила на оружие
мертвеца защитные чары.
Злясь, что связан боем и не может
собрать вокруг себя оставшихся в уме ратников, воевода с яростью
начал рубить прогнившую плоть, но собственноручно заточенный клинок
отскакивал от мертвеца, словно тот был каменным исполином, а не
сгнившим трупом.
Увлёкшись бессмысленной рубкой,
воевода упустил момент, когда мертвец шагнул вперёд и с резким
выпадом ударил противника обухом топора в грудь. Ратник закашлялся,
пытаясь восстановить дыхание, и тут же получил удар копья в
спину.
Время замедлилось. Растягивая
слова, вдали заорал десятник, приказывающий всем идти на помощь
воеводе. Мертвец сверкнул единственным глазом, и воин явственно
увидел, будто из ока противника на него взирает напряжённое лицо
старца. Поднятый труп замахнулся для удара, но делал это нестерпимо
медленно. К спине приближалось жало копья, стремившееся повторно
пронзить укрытую кольчугой плоть.
Но всё это было несравнимо с
растекающейся по руке болью, источником которой был рисунок волчьей
лапы, выжигающий плоть человека, словно прикосновение калёного
железа. Не в силах выдержать эту муку, затмившую собой жгучую боль
от колотой раны, воевода изогнулся и, не отдавая отчёта своим
действиям, кувыркнулся через спину, попав носком сапога в
клацнувшую челюсть мертвеца, одновременно перелетев через копьё и
приземляясь коленом на плечи копейщика.
Нет, не коленями – волчьими
лапами.
Зло рыкнув, раненный в спину волк
вцепился в шею ближайшего противника. В рот хлынула дурманящая
влага. При этом его рана тут же началась затягиваться. Матёрый волк
сжал челюсти, дождался резкого хруста и бросился в сторону,
увернувшись от топора, пролетевшего мимо головы и сбившего с ног
одного из одурманенных. Зверь не преминул воспользоваться нежданным
подарком и разгрыз горло бывшего соратника.
Обернувшийся волком вожак
огляделся. С высоты зверя было видно меньше, чем при росте
человека, но и этого ему хватило, чтобы разобраться в какой стороне
десятник и остальные ратники, ощетинившим кольцом обороняющиеся от
обезумивших собратьев по оружию.