- Вот я дуралей!
Разгневанному рыкарю хотелось метнуть
клинок в воду – в надежде пронзить скрывшуюся плутовку, но
сдержался. Быстро оглядевшись, воин начал искать выход из
сложившегося положения. Но выхода не было. Воин замер на месте – он
шёл сюда не для того, чтобы в испуге сбежать. Нужно разделаться с
Болотником. Если при этом придётся проучить мавку – он
справиться.
Погружённый в раздумья воин не
заметил, как ряска за его спиной разошлась, а болото начало
булькать, надувая пузыря. С каждым разом пузырь становился всё
больше, а хлопки от их схлопывания громче. Наконец, разлетевшиеся
капли одного из пузырей достигли ног рыкаря, который с запозданием
понял, что за его спиной что-то происходит. Он резко обернулся, но
опоздал. Выбравшийся на берег Болотник успел раскрыть пасть и
выпустить свой длинный язык, покрытый едкой липкой слизью.
Сбитый с ног воин посмотрел на
огромную слепую жабу. Вместо лап у неё были мохнатые ноги с
копытами, грузное тело покрыто комьями ила. Воин перевёл взгляд на
мавку, стоящую подле Болотника. Плутовка ощерила зубастую пасть,
показав живому длинный чёрный язык, затем погладила илистое тело
чудища и проговорила ласковым голоском:
- Я привела тебе еду, женишок,
угощайся.
- Ку-ку! – раздалось, где-то над
головой капитана.
- Ку…
Тяжело дышащий стрелок поспешно
оглянулся. Его окружали массивные деревья, кора которых была
покрыта мхом. Поглотившая стрелка тьма сгинула, как и подвал, в
котором он умудрился заблудиться. Ясно – очередной морок. Привычным
движением рыкарь попытался нащупать рукоять Вереска. Оружия при нём
не оказалось.
- Это не морок, глупыш.
- А что? – решив не реагировать на
подначку, капитан поднял голову.
Улыбающаяся девчонка сидела на
широкой ветви дерева, из которой выступали острые шипы. Название
дерева он не знал. Может, таких деревьев в явном мире и вовсе
нет.
- Добро пожаловать в мой Мир,
человече. Мир боли и страданий, - при этих словах она похлопала по
чёрному ящику, который держала на коленках.
- Я не человек, - огрызнулся воин,
ещё не пришедший в себя после случившегося в предыдущем видении.
Пробитый стрелой глаз ныл и чесался.
- Я знаю, - с усмешкой проговорила
она. – Был бы человеком, не пустила бы на порог, изжила бы там, в
затхлом подвале.
- Почему же? – капитан оскалился. –
Не любишь людей?