Я вспомнила, как ещё в начале нашего романа пришла с Павлом к
одному его приятелю - дизайнеру и художнику.
– А почему у него так убого? – шёпотом спросила я, глядя на
ободранные до кирпичной кладки стены, потёртую, покрытую трещинками
деревянную мебель, голые проёмы больших окон, странные, больше
похожие на палитры картины на стенах.
– Это мой стиль, детка, – снисходительно посмотрел на меня
услышавший вопрос хозяин. – Смесь гранжа и минимализма. Сейчас
такое в тренде.
– Не уверена, что это можно назвать минимализмом, – возразила
ему модно одетая девушка. – Гранж тут явно преобладает.
– Я же говорю – это мой собственный уникальный стиль. Я дизайнер
- я так вижу.
Он начал объяснять гостье, что тут от минимализма, а что от
гранжа, но для меня тогда это было слишком сложно, и я быстро
потеряла нить их рассуждений.
– Эх ты, деревня! – упрекнул меня потом Павел. – Позоришь меня
перед такими людьми.
Я устыдилась и принялась потом читать во множестве книги по
дизайну. Даже увлеклась им, мечтая потом обустроить собственное
гнёздышко. Что-то даже из полученных знаний удалось применить в
нашей с Павлом квартире, стараясь с минимумом средств сделать её
уютной. По сравнению с тем временем, нынешняя задача давала больше
возможностей развернуться.
– А у вас так принято? – уточнила госпожа Карин.
– У нас как только не принято! – мой энтузиазм прорвался
наружу.
– А что такое минимализм? – осторожно спросила баронесса.
– Это отсутствие лишнего в интерьере, всё только необходимое.
Никакой позолоты, декора по-минимуму. Вещей мало, но все
качественные, из натуральных материалов.
Тут я запнулась. В здешнем мире других материалов и не было.
– Без позолоты и магии? – перевела для себя мой тезис про
натуральные материалы госпожа Карин. – Нам это подходит!
Мари-Валери, говори экономке, что надо делать.
– Тётя, а если получится плохо? – продолжала сомневаться
баронесса.
– Сделаем вид, что так и надо, – снисходительно улыбнулась ей
госпожа Карин, напомнив мне этим того дизайнера. – Никто не сможет
возразить, ведь только Мари-Валери знает, как там, в её мире.
Олерия, пойми, пусть лучше про род Гартис говорят, что нам отказал
вкус, чем о том, как мы обеднели. Если получится слишком ужасно, то
потом, подкопив денег, постепенно всё поправим. Главное, не
допустить слухов о нашей бедности сейчас.