Родители плачут. Мать в шоке, глаза
красные. Также и отец, который потерял единственного сына. Горе в
семье. И вот, тут я просыпаюсь, ошарашиваю всех вокруг. Даже
родители думают, что я злой дух. И логично, что будет удивление, но
бить-то зачем?
– Я не призрак и не нежить.
Никто в глухой деревне, где даже
читать не умеют, и не слышал о таком понятии, как «летаргический
сон». Когда у человека нет сознания, но все признаки жизни
сохраняются, такие как дыхание или сердцебиение.
– Я на самом деле живой человек.
Мои слова, словно воздух, все просто
проигнорировали. Большое внимание в этом сыграла религия, суеверия
и, конечно же, реальные случаи нежити, встающие из могил.
– Не слушай! Его ртом управляет Чёрт!
– крикнула какая-то бабка в толпе.
Хотел бы я, чтобы она пояснила за
черта. Это она меня так назвала?
– Мёртвые люди должны быть в земле.
Нужно упокоить его душу, пока не слишком поздно, – пьянчуга-старик
согласился и начал дубасить меня лопатой.
Выбора не было, пришлось защищаться
руками, из-за чего сразу же пожалел. Лопата, хоть и не холодное
оружие, но довольно серьезно травмировала руки. Из-за тряски две
стоящие под гробом табуретки не выдержали и опрокинулись, и я упал
на землю.
Понятно, что люди настроены серьезно.
Они боятся, что дьявол доберётся до них через меня. И до всех дошла
простая истина, кроме меня. В деревне нет места для нежити.
Поэтому я вскочил на ноги и побежал
подальше от людей, на кладбище, среди деревянных крестов и
противной травы: крапивы и репейника. Одна обжигала ноги, вторая
прилипала к одежде.
Само кладбище огорожено невысоким
деревянным забором, который можно легко перелезть, что собственно и
сделал. Но ни чувства свободы, ни чувства покоя не появилось.
Наоборот, люди не «бросили» меня, тем
более не забыли. Им не выгодно, чтобы по округе шастала нежить и
пожирала людей. Поэтому те, кто приходили попрощаться со мной,
теперь, вооружившись вилами, преследуют с гневными криками.
– Ловите нежить!
– Мара! Мара! Мара!
Орут на всю деревню, привлекая к моей
жалкой персоне повышенное внимание. Все мои мысли только о том,
чтобы поскорее убраться из проклятой деревни. Мне даже не важны
были воспоминания о том, что это «родной» дом и «родные» люди. К
чёрту всё, теперь мне здесь не рады.
Не знаю, что именно повлияло, но
пробило на эмоции. Обидно, что родные люди ополчились. И теперь у
меня ничего не было. Я даже не знал, куда бежать. Таким брошенным и
одиноким ещё никогда не чувствовал себя. Дырка от бублика, вот кто
я такой.