Ощущая жар в груди — раскаленный
медальон, снятый мною со жреца, явственно прожигал кожу, погружаясь
в плоть, — я развернулся к змее. Двигаясь удивительно быстро,
скользя на своем широком хвосте, та взмахнула коротким скипетром —
и пойманная атакой, сломанная фигурка Ребекки покатилась по камням,
ударившись в стену. Разбитый доспех духа брызнул осколками, хлынула
кровь из превратившегося в кровавую маску лица графини — и она
застыла искореженной куклой в стремительно натекающей луже крови,
лежа с неестественно-страшно выгнутой рукой.
Скользнув, как огненная стрела, я
оказался рядом с Уаджит. Удивленно расширились желтые глаза со
змеиным зрачком, и треснула выбитая челюсть — разлетаясь ошметками
плоти и костей. Схватив за извивающийся ужас прически, смяв
нескольких гадов так, что брызнуло розовое мясо из змеиных шкурок,
я вбил голову богини в угол здания, так кстати оказавшийся рядом.
Потянуло горелым мясом — змеи обугливались, извиваясь в моей руке,
а я, проломив золотой нагрудник, вырвал сердце богини.
И бросил его в летевшую на меня
Нехбет вместе с огнем пламени. Краем сознания ощущая, что амулет
Анубиса с головой собаки, — словно увеличившийся в размерах,
раскаленной каплей лавы уже проплавил мне грудь — хорошо, если не
сжигая ребра.
Гарпия уклонилась — лишь вспыхнули
огнем перья на левом крыле — и вцепилась в меня когтями. Густо
заискрился доспех духа, а я ударил прямо и беззастенчиво — лбом,
ломая нос богине, и сразу добавил правой, полностью вложившись.
Отлетев, гарпия пропахала глубокую борозду — исчезая в развалинах
дома, откуда только что выбралась.
Полетел в воздух и я — отброшенный
ударом столба пламени света.
Прибыл третий бог — именно его сапоги
ударились сейчас в мостовую — колыхнув окружающий квартал так, что
обрушилось еще несколько знаний. И он был мне очень хорошо знаком —
до яркой боли ненависти.
Пара богинь Уаджит и Нехбет была знакома мне еще по прошлой
жизни, а вот со славянским пантеоном более полно ознакомился только
здесь, на занятиях в Цитадели. Но, даже не обладая знанием, в
огромной, увеличенной массивными доспехами фигуре — наплечники и
панцирь которых украшали солнечные лики — угадывалась
принадлежность божества. Хорс — бог солнца — появился на небольшой
площади, озарив ее сиянием своих золотых лат и извивающегося хлыста
пламенных молний в руке.