— Один дракон, — вопросительно
подняла бровь Лера — она, как и остальные, знала, что навыками
драконьего всадника в цитадели обладает только графиня Аренберг,
Юлия и Воронцов.
— Я работаю над этим, — резко,
скрывая раздражение, замотала головой Юлия, так что локоны
хлестнули по лицу. — Стойте, — окликнула она выходящих соратников.
— Ребят, у нас есть два варианта. Или мы победим… или мы победим.
Других нет — потому что, если мы проиграем, это [конец].
Переглянувшись, Приск, Геральт и
Клеопатра вышли из совещательного зала покоев магистра
цитадели.
— Это была самая охренительная
мотивационная речь, которую я когда-либо слышал, — произнес мастер
цитадели, до сего момента молчаливо мастеривший бумажного журавля в
технике оригами, сидя на простом стуле в самом углу.
— Госпожа магистр, — голосом, в
котором зазвенел лед, произнесла Юлия.
— Ась? — поднял взгляд мастер, но
почти сразу в его светлых глазах появилось понимание: — А, понял!
Это была самая охренительная мотивационная речь, которую я
когда-либо слышал, госпожа магистр. Прошу прощения за бестактность,
госпожа магистр.
— Мастер Бран, — посмотрела в
белесые, подернутые пугающе мутной поволокой глаза Юлия: — Вы же
умеете управлять драконом?
Помещение озарили красные отсветы, а
вой сирены раздался так громко, что заложило уши. Один из дежурных
специалистов комплекса «Сфера», качающийся на кресле у пульта,
завалился спиной вперед, падая на пол, а второй от неожиданности
пролил кофе себе на брюки. Не обращая внимания на боль от кипятка и
мокрые штаны, специалист вскочил и бросился по коридору в помещение
C8, где была зафиксирована нештатная ситуация.
Заскочив в отсек, разделенный на пять
VIP-lounge зон, дежурный бросился к третьей двери. Распахнув ее, он
подбежал к кокону, приложив к сканеру ладонь, подтверждая доступ, и
рванул рычаг аварийного выхода в мир первого отражения.
Никакой реакции — лишь сильнее
забилось в судорогах изумительно прекрасное тело путешественницы.
Специалист невольно скользнул взглядом по освещенной синим неоновым
сиянием обнаженной фигуре графини Аренберг, едва прикрытой
держателями экзоскелета; вернувшись было взглядом к сенсорному
экрану, он по наитию поднял глаза и замер, даже не замечая, как
открывается от ошеломления и ужаса рот.
Кожа графини начала покрываться
старческими морщинами, сильное молодое тело на глазах усыхало,
истончаясь — превращаясь в скелет, словно обтянутый пергаментом.
Сквозь ревущую сирену аварийной тревоги пробрался писк
кардиомонитора — на котором тянулась ровная полоса.