Столпившиеся вокруг разрушенной и
выжженной комнаты моментально попрятали взгляды — все, кроме первой
бригады реаниматологов. Врачи, выполняя долг, торопливо — но
осторожно — двинулись к графине. Будучи, впрочем, почти сразу
остановлены коротким, но величественным жестом.
— Одежду мне кто-нибудь принесет? —
поинтересовалась Ребекка — даже не дожидаясь конца фразы, несколько
человек уже сорвалось с места.
Пережившая смерть и возродившаяся в
чистом пламени графиня выглядела как ни в чем не бывало — и только
все еще держащаяся за ее предплечье Адель чувствовала, какая буря
эмоций бушует сейчас в душе у Ребекки.
Преисподняя. Закрытые миры.
Попасть сюда можно лишь одним путем —
из мира Авалон, через огромную арку портала в цитадели Магов.
Приводит тот на широкое каменистое плато — мир адских врат,
Хеллгейт.
Портал адских врат охраняют сразу
несколько крупных гильдий — союзных солнцеликому Хорсу, чья Золотая
гвардия совсем недавно завоевала первый мир преисподней, захватив
крепость, принадлежащую ранее Белому Отряду — наводящей ужас на
многие планы новых миров банде авантюристов и откровенных
подонков.
Хеллгейт — скала застывшего пламени,
по которой гуляет жгучий ветер, бросая злые, колкие песчинки праха
мертвого мира. Здесь властвуют лишь две стихии — огонь и воздух.
Это мир, в котором правит жизнь, и где родилась смерть. Плато
многолюдно — здесь возвышается крепость Врат. И только в ней
находятся порталы, напрямую ведущие в другие планы преисподней. Их,
кроме Хеллгейта, еще три — плато возвышается над ними скальным
утесом, расположившись словно на панцире титанической
черепахи.
Территория преисподней под платом
адских врат поделена на три ровные части. На первой из них
царствуют стихии огня и земли — мир Муспельхейм. Здесь зародилось и
живет пламя.
Второй мир преисподней — Нифльхейм.
Это мир, где правят вода и воздух — место, в котором родилась
стужа. Ледяной мир.
Третий — Хельхейм, царство туманов.
Темно-серое мрачное место, где властны только две стихии — вода и
земля. Это место, где родилась жизнь — и где правит
смерть.
Лишь только то, что я — ощущая эхо
ауры мест, — сосредоточенно вспоминал лекции в Эмеральде об
устройстве Новых Миров, цепляясь за осколки реальности, помогало
по-прежнему сохранять крупицы разума. Кроме этого, я едва, на
совсем тонкой грани — ощущал чувства людей рядом: злоба, ненависть,
и — на удивление, — страх и растерянность.