— Не бойся. Я не мёртв, я просто так
выгляжу, — хрипло сообщил гость.
Несколько секунд я усиленно смотрел
по сторонам в поисках какой-нибудь вазы, которой можно было ударить
чужака, но в прихожей не было ничего подобного. Пересилив себя,
вполголоса я спросил таким уважительным тоном, на какой я был
только способен:
— Не могу сказать, что рад этой
встрече, но, раз она случилась, полагаю, мы должны познакомиться.
Как тебя зовут?
— Я рассчитывал на более интересный
вопрос или яркую реакцию, — незнакомец выглядел разочарованным. — У
меня много имён, но для удобства — Лияндиг.
Лияндиг мало походил на живого:
помимо чёрных глаз этому способствовала и кипенная кожа. Волосы его
— белые, почти до пояса — выглядели спутанными. Одежда была
старомодной и не новой: чёрное пальто с потрёпанными лацканами и
лёгкие тёмные штаны, собранные в голенища сапог до колен. Так могли
бы одеваться на Дейдре, но не в Линейной.
Приглядевшись к нему внимательнее, я
обомлел. Человек, возникший передо мной, удивительно напоминал
моего отца, короля Вильгельма, каким тот был в молодости. Черты
лица немного различались, и всё же придворные портреты как наяву
встали в моей памяти. Показалось, будто предо мной предстал
призрак, явившийся из родного мира. Я постарался скрыть оторопь и
никак не выдать своих чувств.
— Сейчас ты крайне уязвим, — меж тем
продолжил Лияндиг, — и можешь столкнуться с реминисценциями.
— А также аллюзиями и метафорами? —
вырвалось у меня. — Ты пришел поговорить о литературе, господин
Лияндиг?
— Реминисценция, — терпеливо повторил
он, — смутное воспоминание, отголоски Воздействия... Кажется, в
художественной системе и правда есть нечто подобное. Однако то, о
чём я говорю, подразумевает появление своего рода галлюцинаций у
близкого к смерти человека. Такое возможно в местах, где пребывает
энергетический поток... — Лияндиг резко замолчал. Только я хотел
спросить, в чём дело, как он поднял указательный палец, продолжая
настороженно смотреть в угол гостиной. После он вновь перевёл
взгляд на меня и опустил руку. — Показалось.
— Похоже, к галлюцинациям склонен
скорее ты, — на моём лице возникла усмешка. — Тебе лучше объяснить,
кто ты такой.
— Я — твой deemoire, говоря на нова
эспере — покровитель, но в текущем контексте — наставник и учитель,
— он легко поклонился, и волосы скрыли его лицо. Выпрямившись, он
картинно ими взмахнул и снова посмотрел на меня. — Впрочем, всерьёз
твоё обучение начнётся позже. Сейчас моя задача проследить, чтобы с
твоим телом и душой ничего не случилось до перехода в другой мир...
и нет, речь не о загробном мире, — добавил он таким тоном, словно
его об этом спрашивали неоднократно.