Их бы на нижнюю кухню, чистить очаги и промывать свиные кишки
для колбас! Я бы понюхала, чем бы они пахли! Уж точно не ванильной
выпечкой…
Мои уши горели, я низко наклонила голову, пряча красное от стыда
лицо за волосами, и, не заметив остановки, врезалась лбом в зад
притормозившего пажа. Поварята откровенно заржали. Обернувшийся
парень занес было руку, как для подзатыльника, но вместо того чтобы
стукнуть меня, схватил со стола какой-то южный фрукт, покрытый
шипами, и швырнул в заливавшегося смехом мальчишку. От столкновения
со лбом фрукт лопнул, окрасив колпак и румяную физиономию в цвет
детской неожиданности. Паж хохотнул, наблюдая, как поваренок
размазывает по лицу темнеющую мякоть, и обратился к господину
Виро.
Главного повара я видела дважды – первый раз, когда он лично
пришел на нижнюю кухню наблюдать за разделкой йеала, огромного
восьмирогого козла, спустившегося из Леса в княжеские угодья.
Второй – когда Виро решил выбрать нового помощника, взамен
обварившего руку. На меня, девчонку, он даже не взглянул –
сухопарый, остроносый мужчина без единого волоска на голове. Теперь
же, бросив взгляд на герб, вышитый золотом на плече пажа, он
почтительно кивнул на процеженное сквозь зубы:
– Пять ведер кипятка в северную башню немедленно, еще пять через
полчаса. Кроме того, принесите нежирное мясо, хлеб и чиар. К
вечеру, после официальной части праздника, должен быть готов поднос
с фруктами, пирожными и лимонадом.
Мы пересекли кухню и по неприметным, петляющим переходам
обогнули обеденный зал, занимающий весь первый этаж главного
здания; не останавливаясь, прошли сквозь северное крыло и поднялись
на десять, как я сосчитала, пролетов. Дальше дорогу преградили
стражники, при появлении пажа браво стукнувшие о каменный пол
древками алебард.
– Его сиятельства нет? – понимающе хмыкнул парень.
– Господин граф обедает с князем, – донеслось из-под
забрала.
– Отлично.
Паж распахнул двери, пропуская меня вперед.
– Входи.
Я прошмыгнула мимо стражи и поняла, что попала в Сады
Светлых.
Пол комнаты укрывал пушистый темно-коричневый ковер, такой
мягкий, что мои замерзшие ноги утонули по щиколотку. Я
остановилась, не смея идти дальше, с открытым от изумления ртом
разглядывая бежевые стены с высокими арочными окнами, побеленный
потолок с лепниной, камин, изображавший пасть гигантского зверя. В
центре стоял стол со стопкой бумаги и чернильницей, емкостью с
песком и перочинным ножом. Покои наполнял запах пчелиного воска,
которым натирали мебель, и яблоневых дров, потрескивающих в
камине.