– Нет-нет, спасибо, – пробормотала я.
Глотнула терпкого лимонада, пузырьками пощекотавшего горло.
– Может, пирожное? – предложил господин Стефан. – Ты какие
больше любишь? Ореховые, кремовые? Шоколадные?
– Ореховые, – с надеждой посмотрела я.
– Держи, – протянул мне мужчина хрустящую трубочку, с
удовольствием наблюдая, как я похрустываю арахисом, вываренным в
меде.
– Перейдем в другую комнату? Там будет удобнее.
– Хорошо, господин Стефан, – поднялась с кресла я.
Граф взял поднос и остановился у двери, слева от камина.
– Откроешь?
Я повернула ручку и первая вошла в спальню.
– Ого! Какая у вас большая кровать!
– Да, не маленькая, – согласился маг, поставив поднос с
пирожными и вазочкой лакричных леденцов на покрывало, а кувшин с
лимонадом на пол. Снял сапоги, отстегнул кинжал, бросив его на
подушки. Развалился снежным барсом, лениво наблюдая, как я исследую
комнату.
– Тебе очень идет это платье, – сказал он мне.
– Правда? – зажглась я.
– Правда, – улыбнулся он. – Тебе самой нравится?
– Очень! А туфельки еще больше!
– Какие туфельки? – посмеиваясь, спросил граф.
– Ну как же, – растерялась я. – Эти! – приподняла подол
платья.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался волшебник. – Дай посмотреть…
Запрыгивай, – похлопал он по подушкам.
– Прямо прыгать? – не поверила я.
– Прямо прыгай, – сверкнул зубами он.
Разбежавшись, я вскочила на кровать. Не рассчитала, навалившись
на мужчину.
– Ой, простите…
– Ничего страшного. Действительно, очень красивые туфли, –
погладил он мою ногу гораздо выше шелковых бантиков. – А еще ты вся
в меду…
Его палец медленно прошелся вдоль моей верхней губы, собирая
ореховые крошки, а глаза из темно-синих стали черными колодцами. И
сам он весь как-то подобрался, вмиг растеряв доброту.
Стало жутко.
Я несмело улыбнулась и заерзала, высвобождаясь из-под ставшей
тяжелой руки.
– Господин, а вы знаете моего отца? Он рыцарь, служит в отряде
господина Шеньйе…
Граф надавил мне на плечо, заставляя сидеть смирно.
– Помолчи.
Маленький зверек внутри завопил от ужаса, когда мужчина зарылся
носом в мои волосы, когда перебросил вперед длинные пряди, целуя
шею. Что за этим последует, я догадалась, несмотря на свои годы.
Практически беспризорных детей, работающих на кухне и конюшне, не
слишком ограждали от реалий взрослой жизни. Я уже видела солдатских
шлюх, с развязной улыбочкой выходящих из казарм, и всхлипывающих
служанок, изнасилованных лордами в переходах галерей. Но я не
верила, что подобное может когда-нибудь произойти со мной, пусть я
служу на побегушках. Я же дочь рыцаря, не какая-нибудь лизарийка
или островитянка!