Утром меня нашла служанка.
Сначала я услышала, как мягко открылась и закрылась входная
дверь в соседней комнате. Глухо звякнуло что-то тяжелое, опущенное
на пол, плеснула вода. Едва слышно скрипнули створки открываемых
окон. Прошелестели тихие шаги, зашоркали щетки о ворс ковра. В
наступившей тишине приоткрылась дверь в спальню.
– Эй!.. Пс-с-с! Иди сюда!
От легкого ветерка, прокравшегося из гостиной, ворохнулся полог
кровати, взметнулись тонкие бело-седые волосы мага, выбившиеся
из-под бархатной ленты. Застоявшийся воздух комнаты качнулся,
смешал запахи лилий и крови, по шелковому рукаву пробежала волна,
будто мужчина шевельнул кистью.
Задыхаясь от страха и тошноты, я судорожно сжала липкую рукоять
кинжала, раскусила кусочек лакрицы, которой был набит рот.
Служанка рассерженно фыркнула, прокралась вдоль стены,
распахнула окно. Завихрились занавески, раздулись парусами
портьеры. Хоровод мелких снежинок закружился в приглушенном свете
магического шара и мелкими росинками осыпался на ковер.
Повернувшись ко мне, девушка дернула плечами, поежилась,
несмотря на форменную серую кофту. Подошла, протягивая руку.
– Пойдем, – зашептала она. – Тебя отведут на кухню, дадут
горячего молока. Давай руку. Ну?
Встряхнула меня за плечо.
– Пойдем-пойдем-пойдем… Тете Риссе нужно убраться, а тебе пора к
маме…
Одеяло, в которое я завернулась, сползло, открыв кинжал.
– Это что такое? Ты зачем его стащила? Отдай сейчас же, –
попыталась она разжать мои побелевшие пальцы. – А кровь откуда?
Служанка поманила светильник, приказав ему зависнуть над
кроватью, и громко завизжала, закрывая лицо руками.
Ругань, топот сапог, дверь распахнулась, едва не слетев с
петель. Стражники с алебардами наперевес влетели в спальню и
затормозили, будто налетев на невидимую преграду.
– Она!.. Она… Она убила господина!
Растолкав стражу, в комнату вбежал расхристанный паж –
перекошенная рубаха, полузастегнутые бриджи – влепил служанке
пощечину, заставляя ее умолкнуть.
– Заткнись, дура! – рявкнул он.
Глаза парня заметались, глядя то на меня, то на мертвого
графа.
– Что смотрите, вон отсюда! И ты тоже, – сдернул он меня с
кровати.
Я пошатнулась, стараясь удержаться на подгибающихся ногах;
комната накренилась, пол будто рванулся навстречу. Уронив кинжал, я
вцепилась в рубашку Тимара. В затекших стопах кололи тысячи
иголок.