Куколка едва заметно покраснела и высвободила руку из ладони
графа. Присела в реверансе, что-то ответив. Граф предложил ей
локоть и повел к парадной лестнице, которую с моего насеста не было
видно. Как я знала, там сейчас выстроились Сибилл и Тимар, госпожа
Миара и ее муж, ожидая возможности поприветствовать князя и его
свиту.
Мне было страсть как интересно посмотреть на Куколку вблизи. А
еще очень хотелось расспросить солдат из сопровождения князя об
отце. Вдруг стало что-то известно о его судьбе? Но было нельзя.
Тимар сделал мне строгое внушение, да и сама я понимала, что
принадлежу теперь к роду Орейо, и мои расспросы о безземельном
рыцаре, пропавшем несколько лет назад, вызовут лишь ненужные
подозрения.
Гостей развели по комнатам – отдыхать с дороги. Конюхи чистили
лошадей и кареты, Сибилл скрылся в своей башне, Тимар вместе с
графом и князем закрылся в кабинете, а я сидела в комнате брата и
отчаянно скучала. Нет, меня никто не запирал, но куцего умишки
вполне хватило для понимания, что лучше не высовываться. С любовью
Анары ко мне найти неприятности в толпе чужих людей было раз
плюнуть.
Вышла я только под вечер, совершив набег на кухню. Главный
повар, усталый и замученный, будто на нем пахали, лично готовил
маринады к мясу. Мне он лишь кивнул и снова уставился в медный
ковшик, стоящий на плите, а его помощница с поклоном протянула на
подносе хлеб, сыр, чиар и сдобную булку.
Поблагодарив женщину, я распихала еду по карманам, перелила чиар
во фляжку, в которой Тимар хранил коньяк, и прокралась на запертый
чердак, где уже просыпались, забавно потирая носы кончиками
крыльев, летучие мыши, а оттуда – на крышу замка. Вообще-то, лазить
здесь было нельзя, на что красноречиво намекал амбарный замок, но
мне нравилось сидеть на нагретой дневным солнцем черепице,
привалившись к каминной трубе, и считать звезды, выкатывающиеся
из-за далеких гор. Считала я, к слову, уже до сотни.
Внизу, по крытой внешней галерее, прошагали стражники, делавшие
обход. Я затаилась за трубой и, дождавшись, пока они уйдут, снова
разлеглась на черепице, прихлебывая чиар. От горлышка фляжки шел
слабый запах алкоголя, и я представляла, что пью черное – дорогущее
до невозможности! – вино.
Смена караула, и снова стук сапог внизу. Я уже совсем было
собралась обратно, когда услышала крик и, через мгновение, поняла,
что кричит Куколка.