Я сглотнула, поежившись. От такого не убежишь.
– Я отдам…
– Во, слышали, – довольно заржал Джайр. – Она у нас умная, да?
Одного раза хватило!
После того «раза» я до сих пор прихрамываю.
Остальные, как и тогда, когда я отказалась кланяться в ноги
этому гаду, смотрели на нас с жадным любопытством – что дальше?
– Подавись! – крикнула я, швырнув в него деревяшкой из связки.
Такая же серая, как и холстина, она отвлекла толпу мучителей,
подарив мне несколько драгоценных секунд.
– Ах ты, дрянь! Убью! – зарычал Джайр, сообразив, что его
обдурили. – Что стоите, идиоты?! Ловите ее!
Я тяжело дышала, из последних сил шлепая по подтаявшей грязи,
вязанка становилась тяжелее с каждым шагом. Я уже всерьез
подумывала о том, чтобы бросить и хворост, и конфеты – если бы не
знала, что это бесполезно: меня снова пошлют за дровами, а Джайру
нужны не леденцы, а кто-то, над кем он мог бы безнаказанно
куражиться.
От спасительных кухонь меня отрезали. Выход только один – на
конюшню. Светлые, пусть там будет Жозе! Он хоть почти и слеп, но
зато кнут у него огромный…
– Помогите! – закричала я изо всех сил, подбегая к деннику. –
Жо… – И задохнулась, налетев на кого-то.
Онемевшие руки разжались, дрова рассыпались, а я зажмурилась,
ожидая удара.
– У тебя что, глаза на затылке? – дернул меня за волосы мужчина,
заставляя поднять голову. – На меня смотри!
Закусив губу, я уставилась в пронзительно-черные с синим отливом
глаза. Потом взгляд скользнул по дорогому дублету, выглядывающему
из-под подбитого мехом плаща, золотой цепи на груди, пятнам от
влажных дров на серой замше брюк. Быть мне поротой.
– Простите, господин, – попыталась шлепнуться на колени, но
мужчина удержал меня за плечо.
– Тебя как зовут, девочка? – чуть хриплым голосом спросил
он.
– Лира, – прошептала я.
– И куда же ты бежала, Лира?
– Хотела спрятаться…
– От них? – кивнул мужчина на толпу замерших в отдалении
мальчишек.
– Да…
Мужчина приподнял мой подбородок, разглядывая лицо. Достал из
рукава платок и начал оттирать грязную физиономию белоснежным
шелком. Я зажмурилась, наслаждаясь ласковыми прикосновениями.
Обернутый прохладно-гладкой тканью палец прошелся по губам, а потом
щелкнул по носу.
Так делал отец…
Я улыбнулась, распахнув ресницы. А этот благородный совсем не
страшный! И не злой. Мужчина ответил на улыбку, сверкнув
зубами.