Учеба не лезла в голову совершенно, вид издерганного Тимара
нервировал еще больше, и, захватив перевязь с метательными ножами,
я ушла в зверинец. По полосе препятствий, несмотря на валящий
хлопьями снег, бегали солдаты, а в зверинце было сухо. Воняло,
конечно, зато никто не смотрел с укоризной. А зверье мне
радовалось, подставляя носы и лбы для поглаживаний. Уголек так
вообще перевернулась на спину и счастливо пускала слюни, пока я
чесала ей брылья. Клыки у горной пантеры уже сейчас были размером с
мой мизинец.
От расстройств и переживаний я мазала, и ножи, отличные
тренировочные ножи из незакаленной стали и с центром тяжести у
рукояти, летели куда угодно, но не в мишень, висящую на пустой
клетке рядом с вольером Уголька.
Очередной нож сорвался с руки и усвистел куда-то в сено.
– Да какого лешего! – ругнулась я. Хочешь не хочешь, надо
искать, пока помню, под какой травинкой он лежит, потом не найду.
Сено кололось, я чихала и чесалась, во все стороны летела труха.
Вот он!
Заворчала пантера.
– Ты чего? – обернулась я.
В проходе стояла Галия.
– Доброго дня, – поднялась я, отряхивая колени.
Бледная, как стена, в темно-синем платье, еще больше
подчеркивающем пятна лихорадочного румянца, девушка со злостью
смотрела на меня. Волосы, чего никогда раньше не было, растрепаны,
под припухшими красными веками темные круги. Галия вертела в руках
один из ножей – узких, с толстой рукоятью, как раз для женской
руки.
– Если он не вернется, – тихо, но отчетливо сказала Галия, – я
тебе этой зубочисткой глаза выколю.
Сначала мне показалось, что нож летит в меня, и я плюхнулась на
попу, закрывая руками лицо. Но нет – разрезав воздух, клинок вошел
прямо в центр мишени, пробив насквозь древесину в два пальца
толщиной. Я долго потом выковыривала его из доски, глотая
слезы.
Пантера мяукнула, заворчала, заговорила, просовывая лапу с
короткими пальцами сквозь решетку и пытаясь играть.
– Да, сейчас погуляем. Я только лошадь возьму.
Ворона обнюхала меня, недовольно фыркнула. Встряхнула гривой и
заржала – от меня пахло зверем, и это нервировало кобылу.
– Да ладно, не съест она тебя, – успокоила я Ворону, скармливая
ей кубик сахара.
Кобыла и кошка уже были знакомы друг с другом, но Ворона
по-прежнему грозно бычилась, замахиваясь подкованным копытом,
стоило Угольку подойти чуть ближе, а пантера презрительно
отворачивалась – нужна ты мне, мол.