Начала с маховых перьев – они самые вредные и жесткие, если не
выдернуть их сразу, то можно потом изуродовать тонкую кожицу на
птичьем крыле. Очищенных птичек я раскладывала на столе – их
освежуют и отнесут на высокую кухню.
Руки сами делали привычную работу, а губы нет-нет, да и
разъезжались в улыбке, когда я вспоминала мага. «Еще увидимся.
Хочешь быть, как она?» А вдруг это знакомый моего отца, пришла в
голову невероятная мысль. Ну конечно же! Как я сразу не догадалась!
Ведь, будь иначе, с чего ему со мной разговаривать? Защищать?
Может, он расскажет что-то о папе…
В то, что отец погиб, я не верила. Предпочитала думать, что его
отправили служить куда-то на Архипелаги. Или держат в плену, ожидая
княжеского выкупа или обмена.
А может, отец спас этого незнакомца? И теперь тот чувствует себя
обязанным позаботиться обо мне?
И совсем уж невозможная идея – а вдруг у меня Дар, а волшебник
почувствовал это?
В княжестве маги ценились чуть ли не на вес золота – не
рождаются они у нас, в отличие от того же Рау. В королевстве,
говорят, каждый третий имеет слабые способности, а у каждого пятого
имеет смыл их развивать. Кровь райанов же практически заглушает
принесенную извне магию лизарийцев, даже для создания иллюзий нам
нужны накопители. И тем ценнее рождающиеся раз в десять, а иногда и
раз в двадцать лет маги.
Глупости. Папа – райан. Чистокровный, насколько я знаю, иначе
был бы не рыцарем, а простым пехотинцем. Обладай даром мать – она
не оказалась бы здесь, на грязной кухне. Я искоса взглянула, как
она трет смесью песка и поташа жирные занозистые подносы. Даже не
знаю, что хуже – дергать пух у казарок или мыть горшки.
«Хочешь быть, как она?»
Конечно, хочу! Я на все была готова, лишь бы выбраться отсюда,
избавиться от необходимости постоянно пригибать голову в ожидании
подзатыльника, от непосильной работы, из-за которой ломит все тело,
от издевательств сверстников – особенно старались девчонки и
незабвенный Джайр, чтоб его Лес позвал, от злых щипков женщины, не
иначе как по недосмотру Светлых оказавшейся моей матерью.
– Лира!
– Да, госпожа Магда, – вскочила я, отряхивая колени.
– Иди, поешь, потом закончишь, – расщедрилась повариха, поставив
на стол щербатую кружку с молоком и пару подгоревших коржиков.
«Еда! Еда-еда-еда-а-а-а!..» – радостно запел вечно пустой
желудок.